Готтфрид Лейббрандт, CEO SWIFT

Готтфрид Лейббрандт возглавил SWIFT в июле 2012 года. Он пришел в SWIFT в 2005-м, чтобы заняться разработкой стратегии SWIFT 2010. После завершения проекта Лейббрандт был назначен руководителем отдела стандартов SWIFT, а в 2001 году – руководителем отдела маркетинга. Готтфрид был ключевым разработчиком стратегии SWIFT 2015. До прихода в SWIFT Готтфрид Лейббрандт на протяжении 18 лет работал в McKinsey amp; Company.

Общие сведения о SWIFT

SWIFT (от англ. Society for Worldwide Interbank Financial Telecommunications – «Общество всемирных межбанковских финансовых телекоммуникаций») – это кооперативное общество, принадлежащее его членам и предоставляющее финансовому миру возможность осуществлять бизнес-операции с высокой скоростью, достоверностью и конфиденциальностью. Свыше 10 800 банковских организаций, участников рынка ценных бумаг и корпоративных клиентов из более чем 200 стран ежедневно используют SWIFT для обмена миллионами стандартных финансовых сообщений.

Как, на ваш взгляд, обмен ценностями в интернете изменит правила игры для банков и таких инфраструктур, как SWIFT?

Давайте сделаем шаг назад, чтобы я мог сформулировать общее видение. Я предпочитаю проводить различие между криптовалютами и технологией блокчейн. Я занялся криптовалютами довольно давно. В их основе лежат интереснейшие математические принципы, поэтому я погрузился в изучение устройства блокчейна, представляющего собой весьма любопытную концепцию. Я пользовался биткоинами, и, должен сказать, это фантастический опыт. Это действительно замечательно, когда одним нажатием кнопки можно переслать нечто представляющее реальную ценность кому-то другому. Я настоятельно рекомендую всем, с кем общаюсь, установить биткоин-кошелек и воспользоваться им, поскольку это помогает понять, как все работает.

Тем не менее я бы не сказал, что считаю концепцию валюты, которая не поддерживается правительством, правильной. Деньги тесно связаны с налогообложением и правительством. Я вижу биткоин как инструмент для совершения мелких транзакций и обмена ценностями, имеющими невысокую стоимость. Однако мне трудно представить, чтобы нечто вроде биткоина использовалось для выполнения крупных транзакций или хранения того, что представляет собой большую ценность. Стоимость всех существующих биткоинов – всего пара миллиардов долларов, а их дневной оборот, если не ошибаюсь, около 50–100 миллионов.

Оборот денежных средств в глобальной финансовой системе примерно в 100 тысяч раз больше. Таков масштаб того, что происходит в настоящее время, и я не думаю, что биткоин может обеспечить значимую часть этого оборота. Однако это не означает, что биткоин не займет свою нишу.

Следует учитывать еще один важный момент. Многие утверждают, что операции с биткоином малозатратны, но это не так. Сегодня майнерам биткоинов выплачивается вознаграждение в размере около одного процента от общего объема транзакций. Это не так уж мало. И хотя по мере увеличения объема транзакций данный показатель может уменьшаться, он никогда не станет равным нулю. Поэтому меня еще нужно убедить, что биткоин не связан ни с какими издержками.

Вместе с тем я считаю чрезвычайно интересной концепцию распределенного реестра пиринговых транзакций, не имеющего центрального элемента. Это именно то, что мы внимательно изучаем. Но значит ли это, что банки останутся за рамками данного процесса? Я не уверен. Я помню, как в 2000 году все говорили: «Банки вымрут, как динозавры, а их место займут специализированные интернет-банки, телефонные банки и новые стартапы».

Однако банки тогда не бездействовали и освоили все новые технологии. Они разработали мобильный банкинг, решения для электронного банкинга. На самом деле единственной специализированной компанией, которая, надо признать, действительно добилась больших успехов, была PayPal. Банки выжили и прошли путь впечатляющих трансформаций, совершив переход от системы, построенной на сети отделений, к системе, основанной на сети интернет.

Но это вовсе не значит, что так будет с мобильными технологиями и технологией блокчейн. Думаю, задача банков – не отставать от процесса развития технологий и грамотно использовать имеющиеся преимущества.

Одно из них – инфраструктура. Любая инфраструктура позволяет применять сетевой эффект и, как правило, характеризуется высокой устойчивостью, ее трудно заменить. Не так уж легко создать новую инфраструктуру или заменить действующую, если только у последней нет недостатков. Поэтому порой целесообразнее использовать старую инфраструктуру, чем пытаться построить новую. Мой любимый пример – платежная система Apple Pay, разработчикам которой удалось объединить существующие технологии кредитных карт и сетевые технологии. Да, компания Apple получит часть созданной ценности, а значит, происходит определенный перенос ценностей. Тем не менее банки и их инфраструктура по-прежнему играют важную роль в новой системе. Следовательно, у такой инфраструктуры, как SWIFT, есть свои преимущества.

Еще одно преимущество банков – умение осуществлять обмен ценностями в больших объемах, а также решать вопросы, связанные с кредитными и рыночными рисками, капитализацией и регулированием. Многие говорят о том, что блокчейн (общий реестр), в особенности умные контракты, мог бы обеспечить возможность расчетов по принципу DVP (от англ. delivery versus payment – «поставка против платежа»), что позволило бы вывести определенные риски за пределы системы, однако это еще нужно доказать. Между тем в системах осуществления транзакций с высокой стоимостью, как в случае крупных транзакций с ценными бумагами или обменом валют, действительно нужно позаботиться о таких вещах, как риск неплатежей, гарантийное обеспечение и достаточность капитала. Безусловно, этим должны заниматься регулирующие органы.

В связи с этим я сомневаюсь, что банки будут полностью исключены из игры, если станут грамотно ее вести. Давайте рассмотрим еще один интересный пример – пиринговое кредитование. Это очень интересный феномен. Риск неплатежей целиком и полностью лежит на кредиторах, а не на посреднике. Этот метод принципиально отличается от банковского вклада, который банк защищает от неплатежей. Беспокойство здесь вызывает тот факт, что неплатежи носят циклический характер. Какое-то время все идет хорошо, и вы получаете высокую прибыль. Но необходимо подумать о том, что произойдет в случае спада, когда количество неплатежей увеличится и кредиторы могут запаниковать.

Очевидно, здесь есть благоприятная возможность для банков. Они могут использовать пиринговую технологию сами в сочетании со страхованием пиринговых кредиторов на случай невозврата всех или части кредитов. Думаю, банки скорее изменят методы работы, чем прекратят существование. У банков большой потенциал в плане освоения технологии пирингового кредитования и создания более высокой ценности для клиентов.

Хотелось бы вернуться к обсуждению биткоина. Либертарианское видение – это мир денег без правительства и регулирования. Вы отвергаете эту идею, но либертарианцы утверждают, что невозможно регулировать обмен ценностями в интернете, поскольку интернет – глобальная сеть. Как вы считаете, ситуация изменится?

На мой взгляд, это полная чушь. В свое время говорили о том, что невозможно облагать налогами операции в интернете, поскольку интернет – глобальное явление. Тем не менее правительства добились заметных успехов в налогообложении интернет-коммерции. Налоги можно взимать в стране получателя или отправителя товаров или в обеих странах. Правительства научились решать эту задачу, поэтому, когда кто-то говорит, что невозможно регулировать происходящее в интернете, я просто не воспринимаю это всерьез. Я твердо убежден, что там, где происходит обмен ценностями, обязательно будут регулирование и налогообложение. Эта модель работает тысячи лет, и я не думаю, что новые технологии перевернут все с ног на голову. Я считаю, все осознают необходимость регулирования и налогообложения.

Что я думаю о деньгах без правительства? Если провести экскурс в историю, можно увидеть, что успешных примеров денег, не обеспеченных или не контролируемых правительством, крайне мало. Есть весьма убедительные доводы в пользу того, что деньги всегда были тесно связаны с правительством и налогообложением. Так что нет, я не разделяю точку зрения либертарианцев.

Пожалуй, есть еще один момент, на котором стоит остановиться. Либертарианцы считают, что финансовые рынки лучше всего оставить в покое и позволить им функционировать при минимальном регулировании или вообще без него. В конце 1990-х и начале нулевых мы прошли процесс масштабного дерегулирования, а затем стали свидетелями глобального финансового кризиса.

Каково ваше мнение о том, что технология блокчейн создает трение между старыми и новыми банковскими сетями? У нас есть системы SWIFT, Visa и MasterCard, которые были построены банками в до-интернетовскую эпоху, а теперь появились Ripple, Apple Pay, Klarna и другие, которые и порождают несоответствие, поскольку созданы для новой эпохи. Как вы считаете, новые технологии бросают вызов таким старым структурам, как SWIFT, или вы будете развиваться вместе с ними?

Безусловно, это вызов для всех нас. Вне всяких сомнений. Наверное, все новые технологии способны в корне изменить наши методы работы с деньгами, поэтому банкам следует подумать о том, как их освоить и использовать. Это касается и SWIFT. Полагаю, правильно было бы придерживаться того же подхода, что и создатели Apple Pay, подразумевающего сочетание старого и нового. Надеюсь, то же самое удастся реализовать и в SWIFT. Мы помогаем банкам – членам SWIFT обмениваться между собой ценностями, и, когда появляются новые технологии, у нас есть два варианта выбора: либо взять их на вооружение, чтобы создавать еще больше ценности для наших банков, либо согласиться с тем, что необходимость в нас отпадает. А коль так, мы должны прекратить заниматься своим делом и вернуть деньги владельцам. Однако я твердо убежден, что мы можем применить новые технологии, чтобы создавать еще больше ценности. Мы внимательно изучаем технологию блокчейн и наблюдаем за ней. Если она позволит нам повысить качество услуг, которые мы предоставляем банкам, мы обязательно ею воспользуемся.

Означает ли это, что через 5–10 лет большая часть архитектуры SWIFT перейдет в блокчейн?

Я пока не могу дать однозначный ответ, поскольку еще не разобрался со всем этим в достаточной мере, чтобы понять, чем обернется такой шаг. Мне кажется, нужно взглянуть на происходящее под другим углом, не только с точки зрения технологий. Мы обеспечиваем обмен сообщениями между банками. Если вы посмотрите на стоимость международной транзакции для клиента, то увидите, что доля SWIFT в ней очень маленькая. Сообщение в SWIFT стоит 0,04 доллара. При этом общая стоимость международной транзакции может оставлять от 5 до 50 долларов, в зависимости от того, услугами какого банка вы пользуетесь. Так что мы, конечно, изучаем возможность применения новых технологий, но я считаю, что банки также должны проанализировать всю цепочку банков-корреспондентов и найти способ повысить ее эффективность. Есть ли шанс изменить бизнес-процессы банков-корреспондентов с помощью этой технологии, а значит, сократить затраты клиента и оградить его от трудностей? Именно над этим мы работаем вместе с банками.

Как вы считаете, какие сегодня приоритеты у банков? Как они воспринимают изменения, обусловленные новыми технологиями? Например, происходит много интересного в контексте выполнения требований KYC («Знай своего клиента»).

Да, это действительно так. Прежде чем приступать к созданию прямых связей или прямого обмена между банками, не поддерживающими коммерческих отношений друг с другом, необходимо обеспечить между ними доверие. Но как? В сфере международных транзакций банки поддерживают давние отношения. Если вы попытаетесь это обойти по примеру Ripple, то необходимо позаботиться о выполнении банками требований KYC. Знаю ли я банк, с которым имею дело? В какой транзакции мне предстоит участвовать? Я не говорю, что эта проблема неразрешима, но она заслуживает внимания.

Выполнение требований KYC – одна из задач, но есть и другие – например, как создавать ценность на мобильной платформе и быть при этом заметным для потребителей. Здесь есть ряд интересных и сложных задач. Я убежден, что важную роль играют нормативно-правовые акты, такие как европейская директива PSD2 (вторая платежная директива), обеспечивающая третьим сторонам прямой доступ к банковским счетам. Это позволяет превратить банк в полезный инструмент, невидимый для потребителя. Однако в этом нет ничего нового. Эта тема обсуждалась еще пятнадцать лет назад, когда Tesco Bank использовал один из крупных банков в качестве своего бэк-офиса. Та же динамика будет наблюдаться снова.

Как банки могут создавать ценность в новой среде? Я бы сказал, что сейчас в их распоряжении много способов это сделать. Один из них – эффективное использование данных. В настоящее время активно обсуждается вопрос о том, что Google располагает большим объемом данных о пользователях. Однако если задуматься, банки также владеют огромным объемом информации о клиентах. Вопрос в следующем: могут ли они использовать ее с выгодой для себя и для клиентов? Могут ли они сделать это способом, приемлемым для клиентов с точки зрения конфиденциальности?

Многие говорят, что Google, Amazon, Facebook представляют серьезную угрозу для банков, но я с этим не согласен. На мой взгляд, банки сами станут для себя угрозой, если не будут действовать достаточно быстро в решении таких задач, как анализ данных и осуществление необходимых перемен.

Справедливости ради следует отметить, что на самом деле банки реагируют на потребность в переменах. В настоящее время большинство из них занимаются анализом данных. Они либо уже имеют опыт в этом деле, либо накапливают его. Большинство банков понимают суть происходящего.

Одна из серьезных задач – регулирование защиты конфиденциальной информации. Что вам разрешено делать с данными? Мы наблюдали некоторые резонансные эксперименты банков, которые привели к обратным результатам. Например, в Нидерландах, где банки предложили использовать скрытые данные о транзакциях по платежным картам в маркетинговых целях, что позволило компаниям, торгующим потребительскими товарами, собирать эти данные в целях маркетинга. Это вызвало крайне негативную реакцию СМИ, и в итоге от идеи пришлось отказаться. Было бы очень интересно изучить грань между тем, когда данные можно использовать таким способом, который клиент считает приемлемым и понимает его ценность, и когда использование данных подразумевает такое вторжение в частную жизнь, что клиент будет категорически против.

Мы много говорили о процессах, которые касаются потребителя, но ведь немало происходящих в корпоративном мире событий связаны с изменениями отношений между банками и корпоративными клиентами, которые обусловлены технологиями. Как вы считаете, здесь есть что-либо заслуживающее внимания?

Да, думаю, есть пара вещей. Во-первых, повышается уровень принятия мультибанкинга и платформ, позволяющих финансовым директорам компаний получать доступ к нескольким банкам единым способом. SWIFT работает в этой области, предоставляя единый вход в систему и единый стандарт обмена сообщениями, что обеспечивает единый интерфейс для взаимодействия между банками и корпоративными клиентами. Думаю, вы обратили внимание на возобновление дискуссий о стабильности старого мира торговли, основанного на документации. Количество текущих счетов продолжает увеличиваться, и люди находят способы использовать лучший из двух подходов, скажем, в сочетании с таким инструментом, как ВРО (от англ. bank payment obligation – «банковское платежное обязательство»).

Во-вторых, и дальше будут развиваться системы, обеспечивающие прямой обмен информацией между компаниями и более высокий уровень автоматизации цепочек поставок. Это быстро меняющаяся область. Компании меняют способы обмена информацией друг с другом, что создает для банков проблемы в связи со снижением значения их посреднической роли, но также открывает перед ними благоприятные возможности в плане предоставления финансовых услуг, обеспечивающих беспрепятственное ведение торговли и обмен ценностями.

Вы наблюдали за изменениями в SWIFT на протяжении десяти лет. Не могли бы вы вкратце рассказать о том, в чем их суть и какие крупные перемены ожидаются в ближайшее десятилетие?

Давайте посмотрим, что изменилось. В течение последних десяти лет действительно произошли крупные перемены. Во-первых, глобальный финансовый кризис, влияние которого невозможно отрицать. Второе крупное изменение связано с регулированием. Правительства используют эту систему как политический инструмент для сбора налогов, осуществления полного контроля над данными о налогообложении, ужесточения ответственности за минимизацию налогов и уклонение от их уплаты, а также для борьбы с финансированием терроризма и отмыванием денежных средств. Все это можно привести в качестве примеров крупных перемен. И третья крупная тенденция – развитие технологий; я бы отнес к этой категории и происходящее в области компьютерных и информационных технологий.

Что касается будущего, то на протяжении следующих десяти лет влияние технологий на банки и SWIFT усилится по сравнению с прошедшим десятилетием. Все то, о чем мы с вами говорили, представляет собой огромный вызов банкам. Речь идет о подрывных технологиях, различных аспектах киберактивности, защите данных и активов в новом мире.

Еще один серьезный вызов – геополитический сдвиг. На мой взгляд, процесс смещения в сторону Азии продолжится, и его не стоит недооценивать. Кроме того, продолжатся дискуссии о резервных валютах, а также появятся новые финансовые центры и новые финансовые потоки.