2.2. Образование Джона Перри Барлоу

Джон Перри Барлоу был известен под разными эпитетами - киберлибертарианц, провидец и просто сумасшедший. В 1990-х годах он был самым известным и самым противоречивым представителем отдельного правового режима киберпространства. Он называл себя современным Томасом Джефферсоном[5].

Барлоу, как и Диббел, не был компьютерным гением. Он не писал компьютерных программ. Он писал тексты для рок-группы Grateful Dead. И вместо того, чтобы проводить время в инженерной школе, он разводил скот на ферме своих родителей в Вайоминге. Его первый опыт общения в онлайн-мире произошел в 1987 году, когда в поисках сообщества Dead Head он опробовал новинку для того времени онлайн-доску объявлений «Весь мир». Проводя время с людьми, которые жили в Интернете, он начал думать об Интернете как о чем-то большем, чем просто как о компьютерной сети. Он описывал это как особое место, которое он назвал «электронной заграницей». Это напоминало ему идеализированный американский Дикий запад: неиспорченный, самоуправляемый, с предоставленной поселенцами возможностью жить так, как им заблагорассудится.

В 1990-х Барлоу написал серию колонок в журнале Wired и других публикациях, чтобы простыми словами объяснить обычным людям чудеса Интернета. Его заметки с описанием киберпространства с его собственными правилами, были очень популярными. Это сделало Интернет модным, захватывающим и интригующим, хотя он раньше воспринимался как заповедник ботаников.

Барлоу писал свои тексты, подражая стилю известного исследователя Африки Генри Стэнли. «Представьте себе, - писал он, - открывается континент, настолько обширный, что он может не иметь конца. Представьте себе новый мир с таким большим количеством ресурсов, которые не могла бы исчерпать вся наша будущая жадность, в нём больше возможностей, чем когда-либо будет достаточно для использования предпринимателями, и этот мир расширяется по мере его освоения». «Представьте себе место, где преступники не оставляют следов, где товары могут быть украдены бесконечное количество раз и при этом всё равно остаются во владении их первоначальных владельцев, где организации, о которых вы никогда не слышали, могут владеть вашей персональной информацией, где можно чувствовать себя как дома, где существует реальность мысли, а не вещей, и где все реальны, не более чем тени в пещере Платона».

Тема о различиях между реальным и электронным мирами была очень популярной. Барлоу призывал молодых американцев строить свои дома в киберпространстве: «Войдите в киберпространство со всем адреналином и оптимизмом». Барлоу утверждал, что старые правительства угрожают электронному миру. Это «последняя попыткой старых держав индустриальной эпохи покорить киберпространство». Он утверждал, что «Американская армия оккупации киберпространства», под которой он имел в виду Агентство национальной безопасности (National Security Agency), которое «тщательно наблюдает почти за всеми действиями [в киберпространстве»].

Столь же важными, как действия Барлоу для изучения и защиты новой реальности, были учреждения, которые он основал для защиты нового мира киберпространства. Харизматичный Барлоу привлек двух состоятельных предпринимателей, связанных с интернет индустрией, которые придерживались либертарианских взглядов, и разделяли его идеалы. Это были Митч Капор, основатель Lotus 1-2-3, и Джон Гилмор (John Gilmore) первый программист в Sun Microsystems. Втроём они основали Фонд Электронных границ (Electronic Frontier Foundation -EFF), организацию, которая вела общественно-политическую активность, участвовала в судебных разбирательствах, в образовательной деятельности, организовывала семинары и кампании различного рода - содействовала разработке правовой концепции киберпространства и защите от произвола государственной власти. Как писали Капор и Барлоу, объявляя об учреждении EFF 10 июля 1990 года, Фонд был разработан для посредничества в урегулировании «неизбежных конфликтов [которые] уже начали происходить на границе киберпространства и физического мира». Позже Барлоу писал, что EFF также «поможет людям, которые проводят там большую часть своей жизни, найти средства для обустройства своей жизни».

С EFF Барлоу преуспел в привлечении представителей элиты Силиконовой долины, которые были не только богатыми людьми в стране, но и сторонниками либертарианских взглядов. Среди первых сторонников были Билл Джой, соучредитель Sun Microsystems, Даг Карлсон, бывший генеральный директор программного обеспечения Broderbund, Роб Глейзер, бывший вице-президент Microsoft, и магнат Rockport Shoes Брюс Кац. Все они стали членами правления EFF, донорами или обоими сразу. Со временем EFF также привлекла крупные корпорации в качестве доноров, выступая лоббистом либертарианских подходов в правительстве США. Позже Барлоу отказался от лоббистской роли как слишком разрушительной для своих убеждений. Такие компании, как Microsoft, Hewlett-Packard и другие, стали основными донорами EFF. Все пытались выстроить правовую стену, которая бы надёжно защищала Интернет от посягательств любых правительств, и особенно от правительства США.

Идея иммунитета киберпространства, по крайней мере с точки зрения традиционной юриспруденции, выглядела немного сумасшедшей. Но у EFF в качестве сильного аргумента было очень важное положение Конституции США. Первая поправка к Конституции США гарантирует свободу слова, а в электронной сети, такой как Интернет, всё является «словами». Следовательно, любой веб-сайт, электронная почта и даже электронный мир MUD все это, было защищено Первой поправкой к Конституции США. В 1990-х годах EFF удалось связать первую поправку к Конституции США и идею независимого суверенного киберпространства.

1996 год принес то, что Барлоу и другие восприняли как первое большое нападение на киберпространство. Был принят «Закон о запрете порнографии[6]» (Communications Decency Act). Этот закон (CDA) запрещал любую передачу «непристойных» сексуальных сообщений или изображений в Интернете «любым способом, доступным для лица младше 18 лет».

Необходимо пояснить почему этот закон рассматривался как нападение на киберпространство? В 1997 году архитектура Интернета была открытой, без каких-либо ограничений для детей и взрослых. Как сказал в то время профессор права UCLA Юджин Волох, «нет способа проверить возраст пользователя, если не считать дорогого и несовершенного способа проверки номера кредитной карты». Закон «CDA», по сути, должен был заблокировать [любой неприличный] материал во всем интернете, кроме тех сайтов, где взимают плату с помощью кредитных карт». Это казалось очень неоправданным ограничением, потому что большая часть Интернета в то время была бесплатной, а свободный доступ рассматривался как одно из важных достоинств Интернета. Последствия закона CDA казались намного более серьезными, чем простое ограничение несовершеннолетних от непристойностей. Расплывчатое определение «непристойностей» позволяло блокировать всё что угодно, не обязательно связанное с защитой прав несовершеннолетних. Кто-то, общающийся в Интернете, может, например, подумать, что CDA запрещает обсуждение методов контроля над рождаемостью, гомосексуализма или проблемы изнасилований в тюрьме.

Для Барлоу покушение закона CDA на свободу киберпространства было таким же оскорбительным, как и Гербовый акт 1765 года[7] (The Stamp Act) или Бостонская бойня 1770 года[8] (Boston Massacre). На следующий день после того, как президент Клинтон подписал закон, Барлоу написал гневное электронное письмо членам EFF: «Ну, и идите все на ху#. Давайте теперь объяснимся с ними конкретно. Они объявили войну киберпространству. Давайте покажем им, насколько ловкими и сильными мы можем быть, отстаивая наши интересы».

Барлоу написал свою знаменитую Декларацию независимости киберпространства (Declaration of Cyberspace Independence) из шестнадцати параграфов. Созданная по образцу американской Декларации независимости, декларация Барлоу нескромно обращалась к «правительствам индустриального мира, уставшим от плоти и стали». Она гласила: «Я обращаюсь к вам из Киберпространства, нового дома Ума. От имени будущего я прошу вас представителей прошлого оставить нас в покое. Мы не приветствуем вас. У вас нет суверенитета там, где мы собираемся». В декларации признавалось, что в киберпространстве были «конфликты» и «заблуждения», но вывод звучал так: «Мы будем выявлять и решать все проблемы своими средствами. Мы сформируем наш собственный общественный договор».

Вторя Диббелу, Барлоу утверждал, что правопорядок в киберпространстве будет отражать их этические соображения, а не силу принуждения, которая характерна для власти и управления в реальном пространстве. «Наши личности не имеют тел, поэтому, в отличие от вас, на нас нельзя оказать давление через физическое принуждение. Мы верим, что из этики просвещения и идеи общего благосостояния появится наше новое управление». Цели Барлоу звучали нескромно: «Мы создадим цивилизацию Разума в киберпространстве. Пусть это будет гуманнее и справедливее, чем мир, созданный ранее вашими правительствами».

Текст Барлоу прозвучал как призыв к действию. Но требовался четкий юридически оформленный ответ, а у организации EFF еще не было юристов. Митч Капор отправился на поиски, нашел адвоката по имени Майк Годвин, который размещал интересные сообщения на интернет-форуме. Он был нанят в качестве первого штатного юриста EFF. Фонд с Годвином в качестве адвоката объединил усилия с Американским союзом гражданских свобод (American Civil Liberties), чтобы оспорить закон CDA, который нарушал Первую поправку к Конституции. Дело под названием «Рено против Американского союза гражданских свобод» (Reno v. American Civil Liberties Union) было передано в Верховный суд США. Как позже написал Годвин: «Неожиданно киберпространство было испытано на прочность в конституционной битве».

Судебный процесс породил новое существо – компьютерного активиста или гик-активиста (geekactivist) и новое политическое сообщество интернет-либертарианцов. Множество сообществ и экспертов высказались в поддержку свободы в интернете. Кроме того, к делу присоединились более двадцати объединений от Американской библиотечной ассоциации (American Library Association) до Национального союза писателей (National Writers Union) и Сторонников безопасного секса (Safer Sex Page). Как писал Годвин, «мы объединили издателей, поставщиков услуг, а также отдельных лиц и организации, чьи высказывания, часто хотя и были провокационными, но были значимы для американского общественного мнения» .

26 июня 1997 года Верховный суд объявил свое решение. Семью голосами против двух закон о запрете непристойностей (CDA) был признан неконституционным нарушением Первой поправки. Суд согласился с заявителями ACLU и EFF, что закон был слишком расплывчатым и, следовательно, позволял ограничивать свободу слова. Однако наиболее важное значение имело решения Суда о предоставлении особого правового статуса концепции киберпространства.

Автор особого мнения, судья Джон Пол Стивенс, родился до появления радиостанций и телевидения, не говоря уже об Интернете. Но даже в семьдесят семь лет, он с энтузиазмом ухватился за феномен интернета. Он написал, что Интернет «представляет собой уникальную среду, известную своим пользователям как «киберпространство», расположенную не в определенном географическом месте, но доступную для всех, из любой точки мира» . Стивенс охарактеризовал киберпространство как «обширные демократические форумы», на которые «не распространялся тот тип государственного надзора и регулирования, который принят в индустрии средств массовой информации». Он добавил, что «ни одна организация не контролирует Интернет, и при этом не существует централизованной точки, с которой он мог быть заблокирован».

Значение судебного решения было в том, что всему, что связано с Интернетом, была предоставлена самая сильная защита Первой поправки. Как подытожил судья Стивенс: «Рост Интернета был и остается феноменальным. В соответствии с конституционной традицией, при отсутствии доказательств обратного, мы предполагаем, что государственное регулирование свободы слова с большей вероятностью будет препятствовать свободному обмену идеями, чем поощрять его». Судья Сандра Дэй О'Коннор, как и Барлоу, бывшая владелицей ранчо, подтвердила эту оценку киберпространства в отдельном мнении. «Электронный мир, - заключила она, - принципиально иной мир».

После этого идея о нерегулируемом и внетерриториальном Интернете, как казалось многим, вышла из мрака неопределенности и стала законом Соединенных Штатов, что и было объявлено Верховным судом Америки. Некоторые даже интерпретировали решение Верховного суда как установление барьера для всех законов США, которые могут повлиять на Интернет. «Существует очень мало возможностей для регулирования Интернета», - заявил адвокат Информационного центра электронной конфиденциальности (Electronic Privacy Information Center) Дэвид Собел. «[Суд] явно не согласился с тем, что это новое средство массовой информации, и неуместно приравнивать старые законы о регулировании СМИ к Интернету». Барлоу, похоже, нашел способ отграничить киберпространство от реального пространства при содействии власти реального мира. Не только была подтверждена его Декларация независимости; внезапно она стала высшим законом киберпространства. Как сказал Майк Годвин в день, когда было принято судебное решение, «пусть сегодня будет первый день новой американской революции - цифровой американской революции, революции, построенной не на крови и конфликтах, а на языке, на разуме и на нашей вере друг в друга».