Классовая борьба

Эти инопланетные властители, разумеется, не испытывают большого сочувствия к бедным и бездомным. «В Сан-Франциско живут самые отвязные бездомные, которых я только видел. Прекратите давать им деньги. Вы же знаете, что они купят на них алкоголь и наркотики, верно? В следующий раз просто дайте им бутылку водки и пачку сигарет», — написал основатель интернет-стартапа в своем печально известном посте «10 вещей, которые я ненавижу в тебе: издано в Сан-Франциско»{587}. Другой основатель и генеральный директор стартапа высказался еще более откровенно, назвав бездомных Сан-Франциско «уродами, дегенератами и отбросами»{588}.

Тревожат и попытки технократического решения проблем нищеты и голода, затрагивающих множество жителей в районе залива. В мае 2014 г. программист Google и либертарианская активистка Джастин Танни (в 2013-м она уже пыталась собрать через Kickstarter средства на финансирование частной милиции{589}) выступила с идеей раздавать вместо продовольственных талонов «пищевой продукт» Soylent, который, как утверждается, «обеспечивает максимальную питательность при минимальных усилиях».

«Дайте бедным людям @soylent, чтобы они стали более здоровыми и работоспособными. Люди, сидящие на продовольственных талонах, наверное, нездоровы и должны лучше питаться», — написала Танни в Twitter, не удосужившись поинтересоваться у «сидящих на продовольственных талонах» людей, хотят ли они употреблять то, что технологический обозреватель Дж. Р. Хеннесси назвал «безвкусным кормовым отстоем»{590}. Но это не имеет значения. За месяц Танни собрала на Kickstarter $1 млн для своего отвратительного социального эксперимента, вызывающего в памяти фильм-антиутопию «Зеленый сойлент» (1974) о мире, где главный продукт питания — зеленый сойлент, как оказалось, изготавливается из человеческих останков.

Либертарианская элита также не испытывает большой любви к профсоюзам и промышленному рабочему классу. Когда в 2013 г. профсоюз работников системы скоростных электропоездов в районе залива Сан-Франциско (Bay Area Rapid Transit, BART) устроил забастовку, протестуя против автоматизации, угрожающей их рабочим местам, и сравнительно низкой заработной платы в одном из самых дорогих городов Америки, — технологическое сообщество разразилось бурей возмущения.

«Я бы поступил так: согласился бы заплатить им столько, сколько они, черт побери, просят, чтобы они вернулись к работе, а потом придумал бы, как автоматизировать их работу», — написал в Facebook генеральный директор технологического стартапа{591}. Действительно, приобретенные Google робототехнические компании Nest, Boston Dynamics и DeepMind во многом занимаются именно этим — придумывают, как автоматизировать работу традиционных рабочих, таких как машинисты BART. «Приближается к офису рядом с вами», — предупреждают нас по поводу автоматизированного технологического будущего. И точно так же, как Google развивает беспилотные автомобили, нет сомнений в том, что некий инженер-инноватор Google изобретает автоматизированной поезд, для которого не будут нужны ни машинисты, ни охранники, ни билетные контролеры.

Если бедные люди и профсоюзы рассматриваются технологической элитой Кремниевой долины как проблема, то технологии и, в частности, Интернет — неизменно как ответ. Это бредовое «мышление» инфицировало Сан-Франциско, превращая один из самых разноликих городов в мире — место, которое, как напоминает нам Солнит, исторически было «прибежищем для диссидентов, геев, пацифистов и экспериментаторов»{592} — в лабораторию для аутсорсинговой сетевой экономики, желающей кормить людей «Сойлентом» и эксплуатировать их как прислугу в очередях.

Технологические компании и технологии в целом постепенно начинают заменять в Сан-Франциско органы власти. Город предоставляет значительные налоговые льготы для базирующихся в нем интернет-компаний в обмен на благотворительность и социальную работу. Результат вполне предсказуем: город получает набор своекорыстных «благотворительных» проектов, таких как частные уроки танцев для сотрудников Yammer, которые дают на протяжении месяца артисты местного балета. «Вместо программ профессионального обучения мы получаем коктейльные вечеринки — так в технологическом блоге описываются последствия передачи обязанностей местных властей на аутсорсинг частным компаниям наподобие Twitter. — При этом вовлеченность местного сообщества напоминает отзывы на Yelp, которые пишутся технарями и для технарей. А некоторые инициативы по выплате "компенсаций", корректно называемых дополнительными льготами сотрудникам, слишком расширяют понятие благотворительности»{593}.

Либертарианская фантазия об узурпации частными компаниями правительства, я боюсь, начинает превращаться в реальность. «Сегодня с предельной остротой становится ясно каждому, что теперь ценности создаются не в Нью-Йорке, не в Вашингтоне и не в Лос-Анджелесе. Они создаются в Сан-Франциско и в районе залива Сан-Франциско, — хвастливо заявил Чамат Палихапития, венчурный капиталист из Кремниевой долины (в число инвесторов его фонда Social+Capital входит Питер Тиль). — Власть переходит к компаниям. Мы становимся главными двигателями изменений и источниками влияния, наши структуры капитала имеют значение. Если правительство исчезнет, ничего не случится и мы все продолжим движение, потому что правительство не имеет значения».

Член The Battery и инвестор Uber, Шервин Пешавар выразил суть этой технолибертарианской фантазии менее чем в 140 знаках. «Давайте просто "уберизируем" и "таскребитируем"[37] правительство», — твитнул Пешавар своим 57 000 фолловерам{594}.

Точно так же он мог бы написать «Давайте просто "уберизируем" и "таскребитируем" экономику». Давайте превратим все и вся в так называемую распределенную экономику, гиперэффективную и бесфрикционную платформу для сетевых продавцов и покупателей. Давайте переведем на аутсорсинг весь труд, чтобы каждый получал оплату поденно, почасно и поминутно. Поскольку именно это уже и происходит в экономике района залива Сан-Франциско, где некоторые жители Окленда даже финансируют собственную частную полицию на основе краудфандинга{595}, а Facebook (ну, разумеется) стала первой в США частной компанией, которая неофициально наняла на полный рабочий день «полицейского, обеспечивающего общественную безопасность» на ее территории{596}.

Вероятно, Пешавар считает, что профсоюзы также следует «уберизировать» и «таксребитировать». Разумеется, в Сети, где независимые сервисные платформы наподобие TaskRabbit предлагают такие кратковременные «занятия», как постоять в очередь за новым iPhone для ленивого «меритократа», нет места ни для профсоюзов, ни для защиты прав трудящихся, ни для коллективного чувства идентичности, ни для гордости за свой труд. TaskRabbit удалось задеть даже традиционных фрилансеров. Исполнительный директор организации Freelance Union заявил, что «тревожит тенденция разделять работу на отдельные краткосрочные проекты без выгоды для работников»{597}.

Приложение TaskRabbit на iPhone называется «Пройди без очереди» (#SkipTheLine). Но в действительности наспех сооружаемая экономическая система предназначается для богатых технарей, живущих в районе залива Сан-Франциско, причем они, как правило, оказываются (сюрприз, сюрприз!) теми же белыми молодыми мужчинами, что и жуткие чуваки на «Провалконе». Они беспрепятственно минуют более существенную очередь в двухуровневую систему с властителями на высшем уровне и армией безработных, частично и временно занятых людей — на низшем. В этой экономике черную работу выполняет привлеченная со стороны беднота, готовая за почасовую оплату сделать что угодно для сетевых служб трудоустройства наподобие TaskRabbit — от уборки дома до фантастических поручений. Вместо того чтобы революционизировать мировые трудовые ресурсы, TaskRabbit превращает в товар саму нашу жизнь, с тем чтобы всё — от покупки роз до стояния в очередях — можно было купить и продать.