Кафедра Ваннаха: Культура и страх Ваннах Михаил

Кафедра Ваннаха: Культура и страх

Ваннах Михаил

Опубликовано 08 февраля 2011 года

Когда человек предвидит опасность, реальную или мнимую, его охватывает страх. Страх полезен. Он позволяет не совать руку в огонь; не бродить под крышами, украшенными сосульками; не спорить с начальством и уступать дорогу паровозу. Говоря терминами теории управления, если боль — это отрицательная обратная связь, то страх — это прогноз будущей боли на основе сформированной опытом модели внешнего мира.

Иногда страх вреден. Ну, психические болезни там всякие, мании преследования. Или простейший пример — представим себе двухдюймовую половую доску десяти дюймов шириной. Пройдёте по ней? Легко! А теперь представьте ее на высоте десятка метров. Ни ветра, ни качки. Готовы пройти? Я — нет. Страх. Он резко повышает наш коэффициент передачи по замкнутому контуру, выводя систему на грань, а то и за грань устойчивости.

Страх часто эксплуатируется власть имущими. Старая частушка «С неба звёздочка упала, прямо милому в штаны, Ничего, что всё сгорело, лишь бы не было войны!». Народное, швейковское здравомыслие. Оно, кстати, не помогло российскому населению, которое в начале 1990-х всеми любимые и уважаемые реформаторы спасали от Гражданской войны и Голода, попутно избавив от гигантского, просто чудовищного Общенародного Имущества. При этом старательно эксплуатировались страхи — плакаты там всякие «Купи еды в последний раз!». Выходил к активу губернатор из числа сельских партработников, ударял по столу: «Товарищи, номенклатура наступает!» — и аудитория из бывших партайгеноссе вздрагивала в ужасе.

В генезисе такого важного для понимания истории ХХ века явления, как фашизм, страхи сыграли немаловажную роль. Маленького Гитлера терзали страхи, порождённые близкородственным браком родителей; его пугала реальная школа; страшили более талантливые художники, которым удалось, в отличие от него, поступить в Венскую художественную академию. А перспектива службы в Австро-Венгерской армии в соседстве с евреями и чехами так ужасала будущего фюрера, что он убежал в Баварию.

Но это — неудачник, хоть и заливший планету кровью. Взглянем на страхи человека очень талантливого, но не меньше Гитлера виновного в возникновении фашизма. Речь идет о французе Шарле Моррасе. Уроженец солнечного Прованса, талантливый поэт, он очень любил Францию, её культуру, историю, былых героев. И очень боялся за неё. За страну, зажатую между хозяйкой морей, торговой Англией и растущей промышленной и военной мощью Германии. За страну, которая может раствориться в общечеловеческом, в том, что мы ныне называем глобализацией, в том, что так нравилось социалисту и пацифисту Жоресу. И, пугаясь, — вполне обоснованно, как показала история ХХ века, — Моррас обратился к миру идей, а точнее иллюзий. Обратившись ко временам, когда французский монарх играл первую скрипку в европейском концерте, провансалец с поэтической силой создает идеализированный образ Ancient regime. Ищет для интеллигенции спасения в союзе с «аристократией крови». И — в 1899 г. создает первое из фашистских движений — Action fran?aise. Дело Дрейфуса дает почву для его антисемитизма. Он постоянно упрекает республику в неспособности защитить Францию, становясь крайне популярным в годы Первой мировой.

_{Шарль Моррас (1868-1952) с современного консервативного сайта}

Но, защищая католицизм, Моррас в 1920-е вступает в конфликт с Ватиканом. Декларируя французский национализм, он после разгрома в 1940 году осуждает де Голля и «Свободную Францию». Вроде бы отстраняясь от своих соратников, прямо перешедших на сторону Гитлера, он направляет свой полемический пыл на де Голля, англичан и евреев, вроде бы даже доходит до прямых доносов на деятелей Сопротивления. После освобождения Франции получает пожизненный срок за измену. Такие вот кувыркания поэта, патриота и доброго католика.

Были у Марраса и страхи, с которыми трудно не согласиться. «Любая небрежность, сотрясение земли, волнение моря, ребяческая страсть к разрушению, человеческое невежество, дождливый и жаркий климат — всё это так легко может отнять у нас и уничтожить это сокровище», — так писал он в своей Антинее. (Charles Maurras. Anthinea. «Oeuvres Capitales», T.I. Paris, 1954, P.195) И верно, хватило одной венецианской бомбы, чтобы лишить человечество Парфенона, превращённого османами в пороховой склад.

Сегодня волнуется арабский мир и самая населённая страна его — Египет. Каирский музей окружён танками, оцеплен спецназом. Но — не запирание ли это ворот в конюшне после сведения кобылы? Вот что пишут российские египтологи, наиболее компетентные в стране в этом вопросе люди: «Группа из девяти грабителей, проникшая в ночь с 28 на 29 января через крышу в здание Египетского музея в Каире, сильно повредила несколько знаковых памятников из сокровищ гробницы царя Тутанхамона (XIV в. до н.э.), в том числе знаменитые скульптурные изображения царя из позолоченного дерева, изображающие Тутанхамона на ладье и леопарде. Повреждены уникальные по своей художественной ценности опахала Тутанхамона, его фаянсовые ожерелья и оружие. Также повреждены уникальные предметы из гробницы прадеда Тутанхамона... Утром 30 января было полностью разграблено археологическое хранение Мит-Рахина, расположенное в 24 км к югу от Каира на месте одной из древних столиц Египта — Мемфиса».

Это — те случаи грабежа и вандализма, о которых стало известно. Но ниоткуда не следует, что египтологи осведомлены обо всём. А ведь культурные ценности Египта — наследие всего человечества. И прежде всего — западной цивилизации. Единственной породившей технологический прогресс.

Что лежит в её начале? Прежде всего — эллинская мудрость. Которую невозможно представить без связей с Египтом. И историк Геродот, и философ Платон черпали из этого источника, продлевая в своих книгах жизнь мира мыслей древних египтян. Дальше — римская организация. Страна Кемет, Чёрная Земля, была житницей Римской империи. Её плодородие, обусловленное разливами Нила, являлось ценнейшим и тщательно оберегаемым ресурсом Pax Romana. Затем — last but not least — иудеохристианская религия. С Исходом из Египта и с Бегством в Египет.

Единственное, о чём человечеству стоит беспокоиться в связи с беспорядками в Египте, — это о том, что будет с его памятниками. Экономические аспекты маловажны. Египетский хлопок действительно хорош, но можно обойтись и без него. Возникла угроза судоходству по Суэцу — так подорожавшая нефть это сущий дар российскому бюджету в предвыборный год, да и стимул развитию альтернативной энергетики хайтеку. Беспокоится Израиль, оказавшийся перед перспективой оказаться в кольце враждебных экстремистских режимов, — так это прекрасный повод проверить в деле и ещё больше развить индустрию своих боевых дронов. Рост террористической угрозы для Европы — так вслед за канцлером германцев Меркель проснулся и премьер бриттов Кэмерон, признавший, что мультикультурализм себя не оправдал.

А вот памятники древности жалко. Их не купить, не сделать по новой. Они крайне уязвимы, как показала нам наиновейшая история. Казалось бы, пирамиды и сфинкс прочны. Так статуи будд в Бамианской долине тоже были не мелкими — 55 и 37 метров. Взрывчатка талибов с ними справилась. И Национальный музей Ирака в Багдаде содержал массу артефактов из истории Междуречья, не менее важной для человечества, чем история Египта, — чего стоят хотя бы часовые меры и градусные деления (градусные в смысле углов — градусы на бутылках и термометрах — десятеричны). И войска коалиции в ходе операции «Шок и трепет» по нему не стреляли. Музей в 2003 году просто грабили. 48 часов. Первые сообщения говорили, что украдено было 170000 экспонатов. Потом цифры уменьшили до 15000. Где лежит правда, неясно. Наверное, рядом с иракским ядерным оружием. Президент Ширак назвал этот погром преступлением против человечества.

Можно ли надеяться, что в Египте будет иначе? Надеяться можно...

_{Храм Рамзеса в 1960-е годы индустриальные технологии спасли}

В 1960-е международные организации спасли храмы Абу-Симбела, перенеся их на 65 метров выше. Это была спасательная операция индустриальной эпохи. А в эпоху информационную не пора ли человечеству сделать нормой перевод исчерпывающих данных о памятниках старины, об объектах культурного наследия, в цифровую форму, организовав их распределённое хранение и общий свободный доступ к ним? Так они окажутся доступны максимальному количеству людей, и множество копий резко повысит вероятность того, что они сохранятся в любых пертурбациях. Как античные тексты доходили к нам сквозь Тёмные Века благодаря множеству копий.

К оглавлению