Василий Щепетнёв: Бой с привилегиями – 2 Василий Щепетнев

Василий Щепетнёв: Бой с привилегиями – 2

Василий Щепетнев

Опубликовано 14 декабря 2011 года

Да и в примерном царстве избытка денег часто не бывает: то строить мост, то на войну затраты, то деньги золотые, ну а злато... Его не нарисуешь сколько хочешь.

Вот тут-то и идут в ход привилегии, связанные с деньгами лишь косвенно, а иногда и вовсе не связанные. Право вхождения без доклада. Право подавать государю салфетку во время королевского завтрака. Право оставаться в шляпе в присутствии коронованных особ. Право заходить в театр через подъезд А, а не через подъезд Б. Право пользоваться гардеробом слева от входа, а не справа. Право лечиться в ведомственной поликлинике, а не в районной. Право ехать с проблесковым маячком, и чтобы вся дорожная полиция делала «на караул».

Таких привилегий можно насчитать тысячи, а придумать — миллионы. И цена вопроса, цена привилегии оказывается порой совсем ничтожной. Например, привилегия ставить карету поближе к царской, а не у края парковки.

Чины, отличия, награды часто тоже имели под собой не только и не столько материальную основу. Жалование камер-юнкера было невелико, а с восемьсот двадцать четвёртого года отменено совсем, но красивый мундир (на который приходилось тратиться самому, и тратиться изрядно), но возможность постоянно видеть императорскую фамилию, при случае общаться с великими князьями, а то и с самим государем — всё это стоило дорогого. Один лишь Пушкин досадовал на своё камер-юнкерство, для остальных же дворян в ста случаях из ста звание камер-юнкера представлялось исключительно желанным.

А ордена... Анна на шее, Владимир третьей степени, синяя лента, алая лента. Некоторым орденам сопутствовали дополнительные привилегии, например право на переход в потомственное дворянство, но всеми без исключения орденами гордились от души. Нацепить на фрак орден, а лучше два — и человек на корпоративном приёме счастлив. Обходилось же казне это в сущий пустяк. Или восточная традиция жаловать отличившемуся чиновнику халат с плеча султана! Честь огромна, а затрат никаких, особенно если халат султану уже надоел.

Хорошо бы посчитать стоимость привилегий в советские времена. Все затраты на дома отдыха, персональные автомобили, растворимый кофе, дополнительную жилплощадь — и сравнить с затратами на номенклатуру сегодня. Увы, и статьи прежнего бюджета, посвящённые привилегиям, достаточно запутанны, и новый бюджет прозрачен, как чернила каракатицы. Однако на глазок, по внутреннему ощущению, сверяясь с картой местности различных районов, можно предположить, что общество кастовое, где привилегии определяют и место за столом, и очередь при получении кушанья за тем же столом, и высоту шапки, и длину рукавов, может быть для державы менее накладным, чем общество демократическое, когда воруют безо всяких традиций. Кастовое общество предполагает определённые пределы: кому одноколка, кому двуколка, кому тройка-птица. Запрячь в карету шесть лошадей, если привилегия есть только на четыре, — дело неслыханное, недолго и в Бастилию угодить. Лишний позумент на мундир тоже не пришьёшь. Цепь на шею — только если награждён соответствующим орденом.

И воровали тоже строго по чину. Некоторые — неслыханное дело — не воровали. Им орден Андрея Первозванного был милее. Пушкин, негодуя на Уварова, в своем дневнике перечислял прегрешения министра просвещения: «Крал казённые дрова... казённых слесарей употреблял в собственную работу», — вот, собственно, и всё. Не говоря о том, что казённые дрова могли и по закону полагаться министру (часто чиновник высокого ранга квартировался в доме, который одновременно служил и жилищем, и присутственным местом), сама ничтожность проступков свидетельствует об уровне коррупции в николаевские времена (вспомним борзых щенков гоголевского прокурора или отрез на платье для жены городничего). Да и в советское время первый секретарь обкома дай бог дочке к свадьбе устраивал двухкомнатную «чешку», а сегодня у дочки (сына, супруги или какого иного родственника) активы ценой в десятки и сотни миллионов, а в столичных городах считают миллиардами. Государь жаловал «Анну» на шею, нынешний чиновник за казённый счет покупает авторучку за миллион и автомобиль за десять миллионов. Нет красивого мундира (одеты наши чиновники и в самом деле ужасно, издали — чёрные толстые тараканы), зато на руке часы ценой в хорошую деревню.

А Меншиков? А как же Меншиков? Уж он-то воровал знатно, с размахом, даже и перед сегодняшними министрами не стыдно.

Но ведь Меншиков и есть продукт борьбы Петра с боярскими привилегиями. Он, Меншиков, плоть от плоти народ, сын народа и отец народа, попавший волею случая (при незаурядных личных способностях) во власть. Не забудем, что Меншикова бил палкой Пётр, и бил крепко (тут можно помечтать). И не забудем: всё украденное Меншиковым у России в России и осталось. Дворцы до сих пор радуют взоры. А золото... Куда девалось золото, вопрос отдельный.

Как и отдельный вопрос о главном: кто он, идеальный чиновник? Кого желает видеть на троне, в парламенте, в мэрии, в ЖЭКе, как бы он ни назывался, в поликлинике и в школе наш многострадальный, покорный и прекрасный народ?

Да-да, народное отношение к учителю и врачу — это отношение к чиновнику, правда, к чиновнику низшего разряда: ты, врач, и ты, учитель, — вы слуги народа! Извольте соответствовать! Выучили вас, иродов, на собственную погибель!

(окончание следует)

К оглавлению