Многофункциональный исполнитель желаний экономкласса в силикетовом сейфе или халате Василий Щепетнёв

Многофункциональный исполнитель желаний экономкласса в силикетовом сейфе или халате

Василий Щепетнёв

Опубликовано 19 октября 2013

Когда первые цветные копиры и принтеры только появились на территории нашей необъятной Родины, первой реакцией имевших к ним доступ обыкновенно была распечатка денежной купюры. И даже если копиры и принтеры были черно-белыми — тоже. Большей частью делалось это в шутку: и уровень коммерческого мышления был далёк от сегодняшнего, да и качество печати тоже. Сейчас иное, сейчас вон банкоматы отказываются принимать пятитысячные купюры: говорят, мол, сплошная подделка. Вслед за банкоматами стали открещиваться от денег и некоторые воронежские магазины: хозяева не велят. Может, перестраховка; пройдёт неделя-другая, и всё утрясется. 

Но почему-то вспоминается гражданин Павлов Валентин Сергеевич, бывший когда-то премьер-министром СССР. Он как-то взял да все пятидесятирублёвые и сотенные бумажки отменил. В январе девяносто первого. Сказал, что много фальшивых денег стало у населения. Дал три дня на обмен через сберкассу, а потом кто не успел, тот опоздал. По мнению современников — чисто вредное волшебство. Моряки, полярники, геологи, отпускники, космонавты на орбите и прочие вполне порядочные люди, волею случая или командировочного распоряжения оказавшиеся вдалеке от заначек, в три дня и обеднели. Помогло это советской власти, нет — вопрос спорный, а только с тех пор доверия к бумажкам мало. И вот опять… Эх, не хотелось бы, честно говоря, снова-здорово пережить и гиперинфляцию, и штурм Белого дома, и расстрел Гения Карпат с супругой где-то под Тырговиште. 

Однако я опять о другом. Принтер и копир были лакмусовой волшебной палочкой. Показали действительную, а не парадную суть простого человека. Провели анализ и установили: не стихов Бродского простому человеку не хватает в первую очередь, не обличительной прозы Солженицына, а денег. Хотя и стихи, и проза имели место быть. 

Та же история и с 3D-принтером. Среди первейших сообщений о возможностях нового аппарата наипервейшими стали новости об изготовлении пистолета. Теперь, значит, оружие есть главная неудовлетворённая потребность населения. Увы, пока технология страдает: и материалы не те, и проблема боеприпаса не решена, и вообще… Новый сезон сериала «Элементарно» показал, насколько ненадёжно оружие, вылепленное на 3D-принтере. Не исключаю, что преувеличили недостатки — из воспитательных соображений, но всё-таки, всё-таки. И почему это сто лет назад любой обыватель России, да хоть и писатель, мог пойти в оружейную лавку, на базар или прямо к мастеру и купить короткоствол сообразно вкусу, потребностям и кошельку. 

От трех–пяти рублей за изделие тульского мастера-надомника (описано у Глеба Успенского в «Нравах Растеряевой улицы») до ста пятидесяти рублей в фирменном магазине за немецкий «Маузер», который иногда позиционировали как портативный карабин. Ах, «Маузер, Маузер, майн либер Маузер!» Никакой тебе мороки с дорогим 3D-принтером, не нужно искать боеприпасы. Все просто, надёжно, удобно: пошёл в магазин и купил. С гарантией. Сейчас подобное и представить трудно. Перестреляете же вы друг друга, говорит Власть. Говорит — и запрещает. Почему же прежде, сто лет назад не стреляли? Изменился человек, здорово изменился. Не без участия той же Власти, между прочим. А Революция? Что Революция? Революция делалась отнюдь не домашними (или персональными) браунингами, маузерами или велодогами. Революцию творили идеи.

В общем, 3D-принтер пока не оправдывает ожиданий. Не то, о чем мечтали полвека назад. Помните: «Хрустя каблуками по битому стеклу (шаркающей кавалерийской походкой. — В. Щ.), Румата пробрался в дальний угол и включил электрический фонарик. Там под грудой хлама стоял в прочном силикетовом сейфе малогабаритный полевой синтезатор «Мидас». Румата разбросал хлам, набрал на диске комбинацию цифр и поднял крышку сейфа. Даже в белом электрическом свете синтезатор выглядел странно среди развороченного мусора. Румата бросил в приемную воронку несколько лопат опилок, и синтезатор тихонько запел, автоматически включив индикаторную панель. Румата носком ботфорта придвинул к выходному желобу ржавое ведро. И сейчас же — дзинь, дзинь, дзинь! — посыпались на мятое жестяное дно золотые кружочки с аристократическим профилем Пица Шестого, короля Арканарского».

Вот 3D-принтер, который мне нужен. Подумать только — золото из опилок! А то ведь знаю я: на одних картриджах разоришься. И раз уж он может превращать опилки в золото, то в порох превратит запросто. Револьвер с золотыми пулями — и стильно, и убойно: золото потяжелее свинца будет. 

И стал я представлять последовательность действий, окажись руматовский принтер у меня и только у меня. Последнее не менее важно, чем первое: будь компьютер с программами только у меня одного, я б давно чемпионом мира по шахматам был, пусть и по переписке, а так — серединка на половинку, один из толпы. 

Итак, золотых бы начеканил, пусть не с Пицем Шестым, а с Николаем Вторым. Возникшее желание поместить на монету собственный профиль отметём как неорганизованное. Потом пистолет, это обязательно, с карманами, набитыми золотом, без пистолета нельзя. Что-нибудь компактное, не стесняющее движений. И корочку депутата, генерала-силовика и человека в законе одновременно, чтобы при случае показать, что право имею. Хотя корочку добыть можно и без принтера, если есть золото и оружие. Потом… Потом самое интересное: таблетки от рака, Альцгеймера, кариеса, только, в отличие от субстрата из картофельной шелухи, настоящие, работающие. Собственно говоря, чтобы запустить дело, мне золотые, пистолет и корочки «депутата в законе» и нужны. 

И уже с этими-то таблетками я к человечеству и выйду. «В очередь, сукины дети, в очередь!» — а то ведь затопчут вместе с таблетками. Исцелять буду не даром: каждый должен принести ведро опилок, павших листьев, строительного и бытового мусора да всякой дряни. Заправка принтеру. И с обязательным условием: каждый исцеляется на месте. А то ведь начнут перепродавать таблетки, и, что хуже, таблетки поддельные, из той же картофельной шелухи, лишая людей шансов к исцелению настоящему, в смысле — волшебному. Пришёл (принесли), выпил таблетку, вышел в любом случае сам. Тридцать секунд на процедуру. В час — сто человек (с учётом заминок). Работаем в три смены, круглосуточно, без перерывов и выходных. Нет, можно было бы и в сто потоков принимать, устроить конвейер исцеления, но не превратится ли тогда человечество в один из видов домашних животных? Нужно и самим думать, а волшебство — на то оно и волшебство, его дело будить мечту и звать в науку. А что там у таблеток внутри? А нельзя ли и самим эти таблетки сделать? Попробуем так, попробуем этак — и получаем аспирин, сульфазин или фтивазид. Нужно дальше двигаться. 

И начнут тогда развивать науки (пора бы уж!), а вслед за ним — и искусства, поэты вновь станут выступать перед публикой, а зодчие — возводить библиотечные дворцы невиданной красы.

Но гнилое нутро рефлектирующего интеллигента и тут ноет противно: ничего путного не выйдет, не в 3D-принтере дело, пусть самом продвинутом, а в мировоззрении, воле, способности подчинять людей и посылать их хоть на льдины, хоть в паровозные топки ради их же собственного блага. Ну, не собственного, так следующего поколения. Светлого завтра.

Да и не один я слышу это нытьё, не один я в сомнениях. Золотая рыбка Пушкина — кому она принесла счастье? Шагреневая кожа от Бальзака? Джинн из медного кувшина Энсти? Недаром бюджетный вариант, глиняный кувшин (глина ведь много дешевле меди?), из которого появился Хоттабыч, принёс Вольке тоже хлопоты, но хлопоты домашнего масштаба, и пионеру удалось превратить джинна в обыкновенного, пусть и с причудами, советского пенсионера. Ну, а щука, Аладдин и Конёк-Горбунок, по сути, были только устроители свадеб, самоходные печки, они больше для шику.

Вывод, в сущности, прост: и принтеры обыкновенные, и принтеры 3D, и компьютеры, и множество других предметов, окружающих нас или готовящихся взять в окружение, вещи вполне волшебные. Но волшебство требует двух сомножителей. Первый — волшебная вещь. Вторая — качество желания. И если с первым из сомножителей, как выясняется, всё в порядке, то вот второй — загадка. Пока не попробуешь — не узнаешь. Единица, двойка, быть может, даже десятка? Или число, стремящееся к нулю. «Желаю триста тридцать рублей!» Или величина желания выражена числом немаленьким, но с отрицательным знаком, превращающим дар Мидаса в антимидас: дотронешься до золота, до нефти, до чернозёма, леса, рыбных угодий, лугов, города, всей страны и даже планеты — а в результате… оно. Ну, понятно, какой именно продукт жизнедеятельности я имею в виду. 

А как всё-таки хочется, и чтобы таблетки против Альцгеймера, и чтобы мусору поменьше! Пойти, посмотреть среди хлама в сарае, что ли. Вдруг и найдётся этот… ах, да, силикетовый сейф.

К оглавлению