РЫНКИ: Культура в поисках свободы: Где должен заканчиваться копирайт?

РЫНКИ: Культура в поисках свободы: Где должен заканчиваться копирайт?

Автор: Илья Щуров

Из школьного курса обществознания мне запомнилась одна фраза, до сих пор периодически встающая перед глазами. Звучала она примерно так: «В последнее время возрастает потребление культуры в домашних условиях». Было это давно — в то время ещё не было блогов и Википедии, не говоря уже о YouTube и Flickr, но внутренний диссонанс канцелярского словосочетания «потребление культуры» уже отчётливо ощущался.

Назад в будущее

ЦИТАТА

Лоуренс Лессиг

из книги

«Свободная культура»

Общественные движения возникают в тот момент, когда традиции, законы или другие нормы общества вступают в очевидное противоречие с интересами и жизненным укладом множества людей. Свободный софт существовал задолго до написания лицензии GPL и основания Free Software Foundation. Он существовал с момента появления компьютеров и программирования вообще, но общественное движение вокруг него возникло лишь в тот момент, когда политика софтверного бизнеса по защите своих прав на ПО стала угрозой для хакерской культуры. Эта политика, основанная на копирайтном законодательстве и подкреплённая техническими средствами, ставила жёсткий барьер между разработчиком и пользователем и лишала последнего практически всех прав, превращая его в бессловесного и зависимого «потребителя ПО».

Однако, это был лишь первый сигнал, наглядно сообщавший о проблемах, связанных с законодательством об авторском праве. Просто софтверные компании раньше, чем любые другие «правовладельцы», получили в свои руки технический инструмент, позволивший им частично контролировать выполнение копирайтных законов каждым пользователем. Закрытие кода принципиально лишило его возможности вносить изменения в программы. В то же время, возможность копирования информации без потерь создавала угрозу естественным бизнес-моделям таких компаний и вынуждала их на агрессивные меры против копирования даже без внесения изменений. Так были ограничены основные свободы, на которых держалось хакерское сообщество. Так началось движение Free Software.

Компьютеры тогда не представляли серьёзной угрозы для других видов бизнеса, связанного с творчеством. Копирование мультимедийной информации с надлежащим качеством оставалось дорогостоящим мероприятием, и культурная жизнь большинства людей практически не регулировалась соответствующими законами: например, обмен книгами или пластинками с музыкой (кстати, совершенно законный и по сей день), вероятно, лишал издателей некоторой доли прибыли, но не настолько существенной, чтобы по этому поводу волноваться. Существовавший баланс более или менее устраивал всех участников рынка.

Этот баланс начал рушиться вместе с развитием мультимедийных возможностей компьютеров, Интернета и технологий сжатия контента. Ответная реакция индустрии оказалась столь жёсткой, что стала очевидным образом ограничивать культурную свободу читателей, слушателей и зрителей, к которой они привыкли. Достаточно вспомнить различные технологии DRM, закон DMCA, иски на астрономические суммы против владельцев и пользователей пиринговых сетей, расширительное толкование копирайтных законов и многие другие эпизоды «охоты на ведьм». Часть общества не заметила этих изменений или не придала им значения, часть смирилась или сочла их естественными (а чем ещё объяснить феноменальный успех интернет-магазина iTunes Music Store?). Но так сделали не все. Напротив, многие люди стали осознавать, что не хотят быть «потребителями культуры», что культура — это двунаправленный процесс, и что современные технологии открывают совершенно новые возможности для участия в нём, которые однако блокируются копирайтом. И это было началом нового движения.

КСТАТИ

Несмотря на свои успехи, Creative Commons часто подвергается критике — в частности, со стороны того самого движения Free Software, по мотивам которого и создавался проект. Основная претензия: разобщённость и отсутствие чётких границ самого понятия «свободной культуры».

Нельзя сказать, чтобы сообщество свободного софта всегда выступало единым фронтом. Достаточно вспомнить споры сторонников пермиссивных лицензий (например, BSD) с участниками проекта GNU по поводу необходимости копилефта или вечное противостояние «Free Software vs. Open Source». Тем не менее здесь есть чёткое и достаточно общепринятое понимание того, какие права должен передавать автор своим пользователям, чтобы его программа считалась свободной. Это — знаменитые «четыре свободы» Столлмена, составляющие основу Free Software Definiton (FSD): право запускать программу с любыми целями, изучать и адаптировать для своих нужд, свободно распространять, улучшать и делать доступными улучшения на благо всего сообщества. Например, лицензия, запрещающая коммерческое распространение, очевидным образом не будет признана «свободной» с этой точки зрения.

Эти требования достаточно сильно ограничивают разработчика, который хочет делать «свободный софт», но принципиальная позиция в этом вопросе сыграла свою роль в становлении и развитии движения Free Software и, вероятно, определила его жизнеспособность.

Свободная культура в настоящий момент лишена подобных принципов. С самого начала некоторые лицензии CC включали в себя пункты, противоречащие определению Free Software (элементы NC и ND). Некоторое время считалось, что «необходимым минимумом свободы» здесь будет хотя бы право копирования работы в некоммерческих целях, без модификаций и с обязательной ссылкой на автора (предоставляемое самой жёсткой лицензией BY-NC-ND), но появление лицензий Sampling и Development Nations показало, что лидеры Creative Commons допускают и другие ограничения. Это определённым образом ухудшило репутацию проекта в мире Free Software и привело к разладу со Столлменом: сайт gnu.org сейчас не рекомендует использовать даже вполне свободные по меркам FSF лицензии BY и BY-SA, дабы не ассоциироваться со столь неопределённым термином, как «лицензия Creative Commons» [Обзор ситуации приведён в статье «К стандарту свободы»].

Лессиг признает, что чёткого списка прав, которые должны защищаться лицензией, чтобы она признавалась свободной в рамках CC, в проекте не существует. «Мы считаем, что необходимые свободы могут отличаться в разных областях творчества» — отвечает он на критику Столлмена и приглашает различные творческие сообщества к дискуссии на эту тему. Такая ситуация в общем-то неудивительна: определение Free Software было выражением уже принятой в хакерском сообществе этики, тогда как ничего подобного в творческом мире в данный момент нет. Если Столлмен борется за свободу софта, то Лессиг ищет баланс между правами автора, издателя и аудитории, утерянный в результате изменений инфраструктуры и законодательства. Но как это повлияет на будущее свободной культуры — пока неясно.

Открытыми остаются множество вопросов. Насколько оправдано использование NC— и ND-лицензий? Можно ли и нужно ли обеспечивать совместимость между разными лицензиями, имеющими близкий дух, но разные формулировки (например, CC BY-SA и GNU GFDL)? Какая именно свобода нужна культуре? Как будут взаимодействовать идеи free culture с традициями различных стран? Поиски ответов будут продолжаться, но факт остаётся фактом — важные перемены на стыке технологий, права и культуры уже начались.