Социальная утопия: как должно относиться к разнообразию проявлений человеческой сексуальности непредвзятое общество, свободное от идеологий Дмитрий Шабанов

Социальная утопия: как должно относиться к разнообразию проявлений человеческой сексуальности непредвзятое общество, свободное от идеологий

Дмитрий Шабанов

Опубликовано 22 мая 2013

Завершая прошлую колонку, я заявил, что естественнонаучный подход позволяет находить простые решения сложных социальных проблем. Меня тут же начали брать «на слабо». Хорошо, попробую показать способ рассуждений, который я считаю правильным.

Верю ли я, что общество прислушается к подобным доводам и начнёт принимать решения, основываясь на аргументах, а не на догмах? Надежды на близкое будущее нет, так что можете считать мои рассуждения утопичными. С другой стороны — капля камень точит.

Я заранее знаю, что некая часть моих критиков заявит, что мои рассуждения несостоятельны, поскольку я не упомянул то-то, голословно заявил сё-то, не обосновал этакую мысль и проигнорировал такие-то обстоятельства. Увы, впихнуть невпихиваемое в эту колонку я не смогу; для детального обоснования всего, что стоит принять во внимание, нужна как минимум солидная книга. Мне часто кажется, что я мог бы её написать. Я засел бы за её написание немедля, если б надеялся, что она убедит более высокую долю своих читателей, чем эта колонка. Увы, такой надежды у меня нет. Вероятно, большинство моих читателей будет относиться к одной из двух категорий. Первые окажутся способными принять предложенный взгляд на действительность (или уже приняли его). Детали моей аргументации и то, хороша она или плоха, можно будет обсуждать только с ними. Вторые отвергнут мои рассуждения вне зависимости от степени их детализации и обвинят меня то ли в пропаганде безнравственности, то ли в гомофобии. Они убеждены, что знают окончательную истину, а я, как выяснится, не готов её некритично принять. Прежде всего стоило бы обращаться к третьей категории читателей — к тем, кого можно убедить. Боюсь, что эта категория является мнимой…

Итак, обоснования моих тезисов в колонку не влезут. Некоторые из них я обсуждал в предыдущих колонках; до каких-то руки пока не дошли. Поехали:

— человек — биосоциальное существо, имеющее две природы: биологическую (основанную прежде всего на генетическом наследовании) и социальную (существующую благодаря культурному наследованию);

— человек — результат эволюции; причины нашей биологической природы объясняются процессом, который продолжался почти четыре миллиарда лет и породил как наш вид, так и миллионы видов наших родственников;

— специфика последних этапов нашей биологической эволюции — совершенствование способности формировать сложную социальную природу;

— предпосылки наших социальных свойств, включая наши разноуровневые потребности, готовность к освоению языка и логического мышления, систему управления мотивациями и многое другое, коренятся в нашей биологической природе;

— наша биологическая природа анахронична (приспособлена к иной эпохе), поскольку определена не нынешним отбором, а тем, который действовал в нашей эволюционной предыстории;

— наши биологические свойства не являются ни хорошими, ни плохими; оценить как хорошее или плохое можно лишь то, что является результатом выбора между разными возможностями; собственную биологическую природу выбирать мы не можем;

— социальные нормы — результат социальной эволюции, намного более быстрой, чем эволюция биологическая; в ней (в определённой степени) возможны целеполагание, планирование, заимствование чуждых по происхождению свойств;

— социальные нормы могут быть этически оценены, исходя из принятых норм и целей, которые ставит перед собой общество;

— ощущение счастья — одна из функций нашей биологической природы; это состояние достижимо лишь тогда, когда биологическая и социальная природа работают, не противореча друг другу;

— человеку и родственным ему видам свойственно достаточно высокое разнообразие сексуальных практик;

— в ходе становления нашего рода и, вероятно, нашего вида характерный для нас уровень сексуальной активности значительно повысился; наша сексуальность поддерживает специфичные для нас социальные структуры;

— естественное размножение у человека и многих других бисексуальных видов возможно исключительно как результат взаимодействия особей мужского и женского пола;

— у человека и иных бисексуальных видов индивиды, не включённые в гетеросексуальные отношения (в том числе — истинные гомосексуалисты), тем самым отстраняются от размножения;

— половое развитие и становление полоспецифичных социальных ролей человека — сложный процесс, зависящий от генетических факторов, внутриутробных воздействий и культурных влияний;

— важным фактором, повлиявшим на эволюцию поведения человека, стал парохиальный (приходской) альтруизм, включающий готовность жертвовать собой ради любви к «своим» и ради ненависти к «чужим»;

— наши биологические программы, развившиеся на этапе разделения человечества на антагонистичные группы, легко связываются с разнообразными маркерами, позволяющими разделять «своих» и «чужих»;

— в группах, расколотых на «своих» и «чужих», нарушается реализация базовых биологических и социальных программ, возможность для счастливой жизни в них сужается или исчезает.

Надеюсь, описываемая мною картина более-менее ясна. Добавлю некоторые комментарии.

Социальный «этаж» вырастает на биологическом и в какой-то мере независим от него. На протяжении своей истории человечество испробовало немало способов управлять биологической природой ради высоких идей. Головы детей сдавливали горшками, чтобы они приобретали красивую (по мнению ценителей) форму; половые органы девочек уродовали каменными ножами, чтобы женщины не получали удовольствия от секса; стариков, душевнобольных и представителей низших рас уничтожали во имя здоровья нации или светлого будущего.

Сторонники одних форм сексуальности, клеймящие сторонников иных форм, часто говорят о «мерзости». Когда речь идёт о чужом выборе, который тебя не касается, такие ярлыки неприемлемы. А вот насилие над биологической природой, её уродование, подгонка под идеологемы — это таки мерзость.

Я убеждён, что устойчивым может быть только то общество, где социальные нормы не лезут без спросу в биологию — за одним (но очень важным) исключением: медициной. Границу между медициной и вмешательством в личную жизнь следует проводить по наличию или отсутствию запроса со стороны самого человека на такое вмешательство или же по наличию или отсутствию угрозы для окружающих (в случае инфекционных болезней).

С другой стороны, социальные нормы могут быть достаточно независимыми от биологической основы. Приведу пример. Вероятно, мы биологически готовы воспринимать идеи «моё яблоко» и «твоё яблоко», «наша территория» и «территория соседей». В то же время в нас нет архетипов «моя доля акций завода» или «твой накопительный счёт». Детализованное право частной собственности — социальное изобретение. Социальная практика поставила ряд экспериментов, когда сходные территории проверяли эффективность разных норм, относящихся к частной собственности (Финляндия — Псковская область; ГДР — ФРГ; Северная Корея — Южная Корея; Китай — Тайвань и т.д.). Мы можем убедиться, что уважение к частной собственности способствует нормальному развитию человеческих групп, открывает более широкие возможности для счастливой жизни их членов. Значит, такие социальные нормы можно считать хорошими.

Хорошими следует считать и нормы, признающие одинаковые права разных людей, вне зависимости от их биологических особенностей. На уровне биологии никакого равенства нет — мы все принципиально разные. Невозможно уравнять приспособленность (то есть шансы на выживание и оставление потомства) двухлетнего мальчика, двадцатилетней девушки, сорокалетнего мужчины и восьмидесятилетней женщины. А задачей социальных норм должна стать борьба с неравноправием (и тем более антагонизмом) разных групп людей. Иначе хуже станет всем.

Одна из сфер, где наша биологическая природа врывается в нашу социальную жизнь, — сексуальность. Ведомому культурными нормами человеку бывает нелегко с ней справляться. Знаете, сколько несчастий происходило, например, от того, что молодой человек знал, что он должен хотеть счастья для трудящихся во всем мире, но чувствовал, что почему-то (наверное, в силу собственного несовершенства) хочет совершать странные вещи с девушками (или с юношами)? Полбеды, если бы его тянуло к конкретной гражданке, с которой он должен организовать семью как ячейку общества. Так ведь, как назло, непотребные желания посещали его по самым разным поводам и в связи с самыми разными персонами!

К чему может приводить такой конфликт? К вытеснению, например, когда неприемлемые желания объявляются несуществующими. Они никуда не исчезают и отражаются в поведении в самый неожиданный момент, оставляя сознание (упорствующее в непризнании идеологически неприемлемых желаний) в дурацком положении. Человек перестаёт доверять сам себе, начинает бороться со своей «низменной» природой и, в конечном счёте, сваливается в роль несчастливого моралиста, который раз за разом проигрывает сражения с самим собой.

Теперь настало время обратиться к теме гомосексуализма, которая подтолкнула этот разговор. Применим понятие нормы, обоснованное в прошлой колонке: норма — это то что поддерживается отбором. На индивидуальном уровне истинный гомосексуализм нормой являться не может (не надо рассказывать мне о международной классификации заболеваний — это совсем о другом!). А вот версию, что определённая доля гомосексуалистов может поддерживаться групповым отбором, отбрасывать не будем. А как установить социальную норму?

Вспомним, что сексуальная ориентация — тесно связанный с биологией маркер, способный расколоть общество на «своих» и «чужих». Убийства, а уж тем более те или иные формы дискриминации социально инаких — не редкость в новейшей истории. Я думаю, что каждый из нас заинтересован жить в обществе, где никакие тесно связанные с биологией особенности человека не могут стать основой для социальной розни. Особенно я относил бы это к сексуальным особенностям.

Почитайте «Голую обезьяну» Десмонда Морриса: есть весомые основания утверждать, что стремление к интимности, к уединению во время проявлений сексуальности — одна из наших врождённых программ. Именно через неё переступают шумные гей-парады с демонстрацией гомоэротики. С другой стороны, если человек чувствует, что не сможет жить в мире, где геи имеют право целоваться на улицах, — причина не в геях, причина в подавляемых желаниях моралиста и его недоверии к самому себе.

Так надо ли разрешать геям целоваться на улицах? Не надо запрещать. В каждом обществе устанавливается планка того, какие проявления частной жизни допустимо выставлять напоказ, а какие — нет. И разумный человек, вне зависимости от его ориентации, не будет выпячивать свои интимные функции настолько, чтобы они напрягали окружающих.

Итак. Индивидуальной нормой является гетеросексуальность (возможно, также и бисексуальность). Групповой нормой, вероятно, является наличие некоторой доли бисексуальных и гомосексуальных особей. Социальной нормой является невмешательство общества и других граждан в проблемы сексуальной жизни (и другие тесно связанные с биологией особенности) индивидов. Вероятно, часть индивидуальной нормы — сдержанность в публичном показе своих интимных проявлений; часть социальной нормы — неодобрение излишней открытости.

С этой точки зрения запрет гомосексуальной пропаганды без запрета всего остального, что может влиять на развитие сексуальности молодёжи, — одна из форм дискриминации.

Снимать и транслировать фильмы, рекламирующие насилие (в том числе связанное с гетеросексуальными отношениями), не запрещено. Пропагандировать религиозные догмы, в том числе осуждающие проявления сексуальности, не запрещено. Распространять идеологию, искажающую представления о человеческой природе и о мироздании, не запрещено. Призывать молодых людей в армию, помещая их в жёстко иерархическую среду, пронизанную гомосексуальными метафорами, не запрещено. А вот пропаганде гомосексуализма повезло: её пытаются запрещать особыми законами!

Законы против пропаганды гомосексуализма дискриминационны, неэффективны и неумны. Они столь же противоречат интересам гетеросексуалов, как и интересам гомосексуалов.

Вы уже решили, что я адвокат сексуальных меньшинств? Погодите. Справедливость требует признать, что дискриминация может быть и обратной. Благодаря Голубицкому я осознал пример, о котором читал и раньше. Представьте себе: во Франции создана экстремистская организация, которая считает, что дети рождаются только от папы с мамой. У них неприличная эмблема: мужчина и женщина с детьми. Эта эмблема напоминает секс-меньшинствам, что в биологическом отношении они отличаются от гетеросексуалов. Человека, который посмел появиться с таким оскорбительным символом в публичном месте, арестовывают!

Эта дискриминация тоже задевает интересы не только гетеросексуалов, но и гомосексуалов. Подумайте: это же вздорная, волюнтаристская попытка рулить человеческой природой, основанная на сомнительных идеях. Попытки подправить биологию полицейскими мерами ни к чему хорошему привести не могут.

Вас волнует возможность гомосексуальных браков? Очевидно, что люди могут распоряжаться своими имущественными и социальными правами. Называть ли гомосоюз семьёй (словом, отражающим результат эволюции гетеросексуальных отношений) — вопрос вкуса. Вас волнует возможность усыновления детей гомосексуалистами? Если такое решение принимается для улучшения жизни ребёнка (который, например, из противоестественной среды детского дома переходит в несколько неестественную ситуацию однополой семьи), и другого варианта улучшить его жизнь нет, мне это представляется допустимым. Если усыновление детей призвано скомпенсировать то, что сексуальная ориентация усыновителей ставит их в иное, по сравнению с традиционной семьёй, положение, это бесполезное и жестокое по отношению к детям занятие. Ребёнок в таком усыновлении — цель или средство?

Согласны со мной? Тогда не поддерживайте никаких попыток дискриминации, ни жёстких, ни мягких, ни направленных в одну, ни направленных в другую сторону.

И только тогда у нас с вами появится полное моральное право бороться против затей, направленных на внушение детям, что гетеросексуальные отношения — лишь один ничем не примечательный вариант из радужного разнообразия форм секса. И когда мы будем противодействовать попыткам изъять из детских садов сказки, упоминающие мальчиков и девочек, а также мужчин и женщин (заменив их воспитательными текстами про гомосексуалов и трансвеститов), в наших действиях не будут отражаться двойные стандарты.

И при этом нами будут руководить здоровый рассудок и естественнонаучные знания, а не мифы, выращенные на идеологической почве.

К оглавлению