Голубятня: Королевский роман с властью и народом Сергей Голубицкий

Голубятня: Королевский роман с властью и народом

Сергей Голубицкий

Опубликовано 27 июля 2013

Наша киносуббота посвящается датско-шведско-чешскому фильму режиссера Николая Арселя «Королевский роман» (En kongelig aff?re). Фильм был снят в прошлом году, представлен на нескольких фестивалях (Берлинский, «Золотой Глобус», «Оскар»), где получил сдержанную порцию одобрения и приятия (различные номинации, в том числе и на «Оскар» за лучший иностранный фильм).

Картину Николая Арселя ни под каким соусом невозможно причислить к шедеврам, поскольку в ней нет гениальных откровений ни в идеях, ни в художественных приемах, ни в актёрской игре, ни в чисто кинематографических аспектах (монтаж, работа оператора и проч.). При этом «Королевский роман» смотрится на одном дыхании и доставляет несказанное эстетическое удовольствие каждым кадром. Объясняется это очень высоким качественным уровнем (то, что называется добротностью) работы творческого коллектива: она, повторю, не гениальна, однако безупречна в каждой детали: удивительно органичная игра главных героев, роскошные декорации и костюмы (премия «Спутник» от Международной пресс-академии за «лучший дизайн костюмов»), очень органичное воспроизведение исторических реалий да общая атмосфера фильма восхищают чувством меры и какой-то не поддающейся формализации сдержанностью стиля. Поистине королевское зрелище, рекомендованное всем без исключения для воспитания собственных чувств и эстетических вкусов.

На этой рекомендации к непременному просмотру мы рассмотрение художественных достоинств «Королевского романа» закончим и перейдем к идеологической составляющей фильма, навеявшей мне идеи, о которых создатели, скорее всего, даже не догадывались.

Далее мне придется полностью заспойлить сюжет, хотя, конечно, странно говорить о саспенсе фильма, сценарий которого со строгой педантичностью следует исторической летописи: в «Королевском романе» нет ни грана фантазии сверх того, что давно и хорошо известно о судьбе датской короны во второй половине XVIII века. Тем не менее всем, кому не знакома драма короля Кристиана VII, королевы Каролины Матильды Великобританской и немецкого доктора Иоганна Фридриха Струэнзе, предлагаю мое эссе отложить, посмотреть фильм и потом уже вернуться к чтению.

Исторический сюжет, положенный в основу «Королевского романа», настолько фактурен, что его использовали с середины XIX века. История воспроизведена Поль-Жюлем Барбье в пьесе «Принцесса и фаворит», положена на музыку Джакомо Мейербером (опера «Струэнзе»), углублена в романах Роберта Нойманна («Фаворит королевы», 1935) и Пера Улова Энквиста («Визит лейб-медика», 1999). Первый фильм по мотивам исторического сюжета был снят в 1923 году («Любовь королевы», режиссёр Людвиг Вольф), затем появились «Диктатор» (1935, Виктор Сэвилл) и «Властитель без короны» (1957, Харальд Браун). Соответственно, фильм Николая Арселя — это уже четвертая по счету экранизация.

Шведы и датчане решили не изобретать никаких оригинальных трактовок событий, а потому педантично пересказали слово в слово заезженную историей фабулу: 15-летнюю сестру короля Британии Каролину Матильду выдают замуж за датского короля Кристиана VII. Каролина приезжает в неведомую ей дикую северную страну и знакомится со своим суженым, который неожиданно оказался больным шизофренией (удивляться не приходится: кровосмешение в европейских королевских домах стояло жуткое, и сама Каролина Матильда была двоюродной сестрой Кристиана).

Кристиан любит заниматься онанизмом, драться со всеми подряд и сутками пропадать по пивным и борделям Копенгагена в компании проституток: вполне себе королевское занятие. Страной в это время управляет Государственный совет, учрежденный отцом Кристиана королем Фредериком V. Взаимоотношения короля с советом изумительно передаются одним из диалогов в фильме: «Подпишите этот указ, Ваше Величество!» — «А что это?» — «Очень долго объяснять, Ваше Величество, просто подпишите!»

Во время одной из поездок по Европе к Кристиану приставляют лейб-медика — немца Иоганна Фридриха Струэнзе (традиционно неправильная русская транскрипция для Штрюнзее). Одна из немногих исторических вольностей в «Королевском романе»: Струэнзе представлен бедным сыном пастора. В реальности доктор принадлежал к старинному и влиятельному германскому роду, его дед служил лейб-медиком датского короля Кристиана VI (с 1732 по 1747 год), отец был епископом Шлезвига и Хольштейна, а родной брат — Карл Август фон Штрюнзее — служил министром финансов в Пруссии.

Как бы там ни было, доктор Струэнзе приезжает в Данию, за короткое время получает абсолютную власть над полоумным королём, добивается полномочий издавать от его имени любые указы (при этом считается, что король диктует их устно) и начинает в прямом смысле слова править страной: распускает Государственный совет и превращает Данию из одной из самых ретроградных монархий Европы в самую передовую. За два года своего правления Струэнзе проводит более 600 государственных реформ, среди которых — полная отмена цензуры и провозглашение свободы печати (это в 1770 году!), запрет пыток, установление фиксированного государственного бюджета, замена натуральных повинностей денежными, уравнивание прав граждан, обложение дворян налогами, запрет азартных игр и прочее. Струэнзе был классическим вольнодумцем просветительского толка и почти дословно реализовывал программу своих кумиров Руссо и Вольтера.

«Королевский роман», давший название фильму, — это история любви между Иоганном Струэнзе и королевой Каролиной Матильдой, плодом которой стало рождение дочери — принцессы Луизы. В фильме эта линия — одна из самых восхитительных по красоте и эстетическому совершенству. Во многом благодаря игре божественной шведской балерины (а после премьеры в «Королевском романе» — и киноактрисы) Алисии Викандер и «бога шведского кино» Мэдса Миккельсена.

История любви королевы и доктора — это важнейшая составляющая кассового успеха фильма Николая Арселя, поэтому создателям пришлось пойти на небольшой подлог и слегка приукрасить историю. Иначе и поступить было нельзя: если бы создатели картины не облагородили нежной Алисией Викандер образ юной королевы Каролины Матильды, зрителей у «Королевского романа» сильно поубавилось бы.

Кончилась история реформаторского задора немецкого доктора печально: заговорщики во главе с мачехой Кристиана VII заставили сумасшедшего короля подписать указ об аресте Струэнзе и его помощника Брандта, выбили с помощью пыток (отмененных Струэнзе!) признание в прелюбодеянии с королевой, обвинили в «преступлениях против величества» и обезглавили. Важный момент: под ликование черни.

Королеву Каролину Матильду сослали сначала в замок Кронборг, а затем — в Нижнюю Саксонию, где она скончалась от скарлатины в возрасте 23 лет. Дочь Каролины Матильды и Иоганна Струэнзе Луизу Августу официально признали дочерью Кристиана VII.

Единственный момент, который не удалось состыковать создателям «Королевского романа» с историей — это ликование датской черни по поводу ниспровержения Струэнзе, который, если судить по его просветительским указам, должен был считаться народным освободителем. На самом деле в узурпации королевской власти немецким доктором не всё так однозначно. Достаточно сказать, что фаворит ненавидел датский язык, все свои указы составлял на немецком, который к тому же и навязал в качестве государственного языка для ведения всего делопроизводства. Все прошения при Струэнзе в обязательном порядке должны были составляться по-немецки, ну и так далее в том же духе. Романтик-просветитель явно не учитывал националистического фактора, который оказался на поверку для народа гораздо важнее свободы печати и даже отмены натуральных повинностей.

Тонкости политики Струэнзе, впрочем, — не та тема, которую хотел обсудить с читателями. В «Королевском романе» меня больше всего потрясла идея власти. Вернее, потрясающая хрупкость этой власти. Сами того не желая, создатели фильма благодаря магии искусства воспроизвели на экране уникальнейший парадокс, который до сих пор не удалось объяснить историкам, философам и знатокам психологии масс.

Эпизод первый. Заседание Государственного совета. Король бессловесно подмахивает указы, которые ему подсовывают вельможи. И вдруг взрыв (инспирированный Иоганном Струэнзе, разумеется, но сути дела это не меняет): король вскакивает и кричит: «Вы мне все надоели! Пошли вон! Государственный совет распускается, и отныне все законы в стране буду принимать я и доктор Струэнзе!»

В ответ — тишина и беспрекословное подчинение. А как же иначе? Абсолютная монархия! Вспомните Инцитата — любимого коня Калигулы, приведённого императором в сенат, который беспрекословно избрал животное своим коллегой. В «Королевском романе», кстати, эта аллюзия обыгрывается, когда Кристиан VII предлагает назначить своего дога членом Государственного совета.

Эпизод второй. Иоганн Струэнзе правит Данией на протяжении двух лет практически в одиночку. При полном непротивлении всей знати и даже люто ненавидящих его влиятельных врагов (тех самых членов Государственного совета, которых Струэнзе руками короля распустил). При этом лейб-медик даже не предпринимает попыток создать, как это сегодня принято называть, «собственную команду». Один в поле воин, целиком и полностью зависящий от воли (вернее — капризов) безумного короля. Что Струэнзе не преминуло и аукнуться: того же короля заставляют подписать указ об аресте фаворита.

Первое, что пришло мне в голову: как же можно было так безответственно относиться к власти?! Почему Струэнзе не создал себе — не партию, конечно, а группу поддержки? Почему действовал в одиночку? Взгляните на Наполеона: консул (а затем — император) пришел во власть, чувствуя за спиной колоссальную поддержку фанатично преданной ему армии. Наполеона революционная банда боялась с самого начала и продержалась так долго лишь потому, что сам корсиканец долгое время разделял революционные иллюзии (хотя, полагаю, никогда не разделял, а лишь умело использовал в своих интересах).

Одним словом, наивный-наивный Иоганн Струэнзе, не понимавший в жизни главного — сути власти. Так? Вроде так, потому что «Королевский роман» заканчивается на такой ноте. Берём, однако, учебник истории и читаем: в возрасте 16 лет сын Кристиана VII и Каролины Матильды первенец Фредерик становится регентом при сумасшедшем отце. Так началось правление самого феноменального монарха Европы, пробывшего на троне 55 лет (до 1839 года). Вы даже представить себе не можете, сколько всего наворотил Фредерик VI! Начнем с того, что он вернул практически все реформы Струэнзе, однако пошёл и гораздо дальше. Новый датский король в 1800 году отменил крепостное право (ау, Россия!), нормировал барщину, лишил помещиков права назначать судей, отменил рабство в вест-индских колониях, примкнул к Наполеону, воевал на стороне России против Швеции!

Впрочем, ни к чему хорошему деятельность Фредерика VI не привела: в 1813 году Дания объявлена государством-банкротом — и, как следствие, расторгнута Датско-Норвежская уния; страна потеряла огромные подконтрольные территории. Сути дела, однако, это всё не меняет: Фредерик VI, придя спокойно к власти, действовал как хотел, проводил какие угодно реформы, не обращая внимания на любые влиятельные группировки в государстве. Опять же — абсолютная монархия, какие могут быть вопросы?

Попробую сформулировать этот уникальный парадокс власти: Иоганн Струэнзе не был озабочен созданием политической «группы поддержки» по той же самой причине, по которой нация и все ее сословия беспрекословно исполняли волю любого своего самодержца — даже сумасшедшего Кристиана VII! Королевская власть держится на не рациональных подпорках (кто кого сильнее, влиятельнее), а на чистой мистике. Или, если угодно, на суеверии. Королевская власть божественна по природе и не подвергается сомнению. На протяжении двух лет Струэнзе правил Данией как хотел только потому, что в представлении датского мира действовал от имени законного короля. Не случайно бунт против лейб-медика начался с похода черни во дворец с требованием продемонстрировать им короля, которого, по искусно распущенным слухам, немецкий самозванец похитил и куда-то увёз.

Есть король (самодостаточный и единственный атрибут высшей власти) — есть полномочия и карт-бланш на любое правление. Нет короля — нет власти. Это же чистая магия, друзья мои! Какие, к лешему, «группы поддержки»!

Собственно говоря, осознав мистическую природу королевской власти, начинаешь понимать во всей полноте смысл революции и всей современной политики и власти. Те, кто гениально направил народное недовольство на уничтожение королевской власти в Европе, знали, чего добиваются: на рубеже XVIII–XIX веков во Франции уничтожили не просто монархию, а мистическую составляющую власти!

После революции и поныне власть стала строиться на коллективном векторе силы, а не исходить из божественной природы короля. Соответственно, о единоличном управлении кого бы то ни было больше не могло быть и речи: только группировки, только партии, только коллективные интересы с делегированием полномочий выборным или назначаемым фигурам.

Такие вот удивительные мысли приходят в голову после просмотра вполне себе мейнстримного фильма «Королевский роман». Магия искусства в действии :-).

К оглавлению