Кафедра Ваннаха: Занимательная наука 2.0 Михаил Ваннах

Кафедра Ваннаха: Занимательная наука 2.0

Михаил Ваннах

Опубликовано 27 марта 2012 года

Есть на невидимой стороне Луны кратер Перельмана. По самому суровому гамбургскому счёту вклад Якова Исидоровича, выдающегося популяризатора науки, в российские космические успехи времён Спутника и Гагарина никак не меньше, чем самих создателей ракетно-космической техники.

А сами ракеты – лишь видимая (хотя тщательно скрываемая году в 1960-м от глаз советских людей – «семёрку» явили народу много позже) часть айсберга. Их появление возможно лишь на основе высокоразвитой промышленности. А для её возникновения крайне важна была роль книг Перельмана – «Занимательной физики», увидевшей свет в 1913-м, «Занимательной геометрии»… Книг, помогавших формировать квалифицированные и увлечённые своим делом кадры.

А в 1934-м году в Ленинграде открылось небывалое учреждение – Павильон занимательной науки. В парке на Елагином острове была организована экспозиция наиболее наглядных лабораторных приборов. Ну а в 1935-м году заведение переехало в капитальное здание, и не в какое-нибудь, а в правый флигель Фонтанного дома, бывшего дворца Шереметевых. Там Дом занимательной науки и сидел до войны, значительно расширившись и деля здание с Главным управлением Севморпути.

Лучше всего идею науки нового времени выражает, пожалуй, девиз Королевского общества – Nullius in verba, «ничьими словами», то есть то, что доказательство даёт только научный эксперимент, а не слова любого авторитета, будь то Аристотель или отвергающий антиподов (не по религиозным, впрочем, мотивам, а потому, что не умели тогда ходить в открытом море) Августин Аврелий… Ну а Перельман и его коллеги всячески старались сделать этот принцип максимально наглядным. На лабораторные приборы, выставленные в Доме занимательной науки, можно было не только смотреть – их можно и нужно было ещё и трогать.

Дробь, в беспорядке сыпавшаяся на доске Гальтона, выстраивалась в гауссиану, визуализируя центральную предельную теорему. В «волшебном зеркале» отражалось чужое лицо, демонстрируя посетителю то, что угол падения равен углу отражения. Мебель по щелчку выключателя меняла цвет, флюоресцируя в ультрафиолетовых лучах (эффект, ныне хорошо известный любителям полицейских сериалов). Тёмно-синий потолок павильона был покрыт миллионом жёлтеньких кружочков. (Миллион, правда, в духе времени соотносился с ужасавшей Остапа Бендера выплавкой миллионов тонн стали, а не с индивидуальным достатком…) По ванне бегал ракетный пароходик двигателем на чёрном порохе. А в углу перекатывал шары вечный двигатель первого рода.

Правда, эта чёрная магия имела и последующее разоблачение: после щелчка выключателя электромотор отключался и вечное движение с лёгким лязгом завершалось… (Драматизация была среди приёмов, используемых создателями ДЗН).

Ну а в Фонтанном доме всё было ещё интересней. Потолок первого зала демонстрировал звёздное небо на фоне питерского пейзажа («цейссовского» планетария ленинградцам купить было не на что, и обошлись раскраской-подсветкой), а подвижный прибор демонстрировал движение Солнца по земному небу (вопрос, и ныне многим неясный). Там же стояла и модель звездолёта, сделанная по эскизам Циолковского. С пультом управления и даже с оранжереей!

Зал географии (разработанный писателем Львом Успенским) был украшен моделью Земли, видимой из космоса. Диорамы демонстрировали различные участки земли, от тропиков до Арктики. И здесь применялись весьма интересные приёмы, скажем заведомо абсурдные сцены – каноэ, рассекающие воды Нила, на берегу орангутанг, сидящий на берёзе… Зритель вполне мог проверить свои знания, свести их в систему… Другие диорамы демонстрировали геологическое прошлое Ленинграда. Макеты представляли процессы извержения вулканов…

Про урон, наносимый сооружениям ураганами, мы читаем регулярно. В Доме занимательной науки посетителям предлагали наглядно убедиться в том, сколь силён и разрушителен ветер в сорок метров в секунду… Демонстрировались различные физические эффекты, скажем связанные с поверхностным натяжением… У ДЗН было собственное издательство, выпускавшее огромными тиражами научно-популярные книжки, например общедоступные астрономические календари, подвижные карты звёздного неба, книги по географии (описания путешествий, кстати, издавал и соседствующий с ДЗН Главсевморпуть), таблички трёхзначных алгоритмов (незабвенный Владимир Модестович Брадис был четырёхзначен…). Дом занимательной науки закрылся после первой недели Великой Отечественной войны и свою деятельность не возобновлял. Я.И. Перельман погиб в блокаду.

Нынче приоритеты у общества другие. Ожидать, что дворцы каким-то образом будут отдаваться под общедоступные музеи, не приходится. Но вот технология позволяет каждому устроить себе Дом занимательной науки «на дому» – было бы желание.

Начнём, как и создатели Дома занимательной науки, с астрономии. Ну, какой тираж был у книжек ДЗН? Четыре миллиона суммарно, что ли? Так, а сколько в одном только прошлом, 2011 году, в России было продано смартфонов? Компьюлента называет число 7,6 миллиона штук. Средней ценой больше десяти тысяч рублей. С нарастающей долей гуглофонов.

Ну а о чём это нам говорит? Да о том, что на такой аппарат легко ставится мобильная версия Google Sky Map (а странно было бы, не ставься он на гуглофоны, однако…). И в среднюю цену укладывается довольно много моделей аппаратов с дисплеем 480 на 800 пикселей. То есть – в самую что ни на есть подвижную, отслеживающую (если есть G-датчик) мановения руки карту звёздного неба средний смартфон может превратиться легко. А именно: «Подвижная карта северного звёздного неба» Ленгауэра была выпущена издательством ДЗН в 1939 году (южное небо могло навеять на советского человека ненадлежащие мечтания…). В 1941 году свет увидела его же «Карта Луны». Так Google и лик Селены нам представляет, и Марс…

Таблицы логарифмов карманные – ну, вычислительные возможности смартфона трудно и соотнести с чем-либо, разве что с мейнфреймами семидесятых. Правда, побочный эффект – утрата способности к устному счёту, очень обидная, кстати…

Во дворе Дома занимательной науки действовал «трёхгрошовый планетарий». Посетителям предлагалась посмотреть на небо в 130-миллиметровый телескоп, подаренный Пулковской обсерваторией. Ныне такая штука стоит от двух с половиной до трёх сотен долларов и привозится дядей (дядя – брат мамы, но бывают и иные дяди…) ребёнку к Рождеству. И даже такой инструмент можно (правда, за пределами крупного города с его копотью и засветкой) превратить в серьёзное оружие исследователя.

Вот «солнечная ныряльщица» — комета Лавджоя, о которой рассказывал Дмитрий Вибе. Так открыл её любитель астрономии. С помощью сугубо любительской цифровой зеркалки. (Для присобачивания этих камер к телескопам используются так называемые Т-адаптеры). Правда, камера была доработана. С неё сняли инфракрасный фильтр, «режущий» длинную часть спектра. Трудно сказать, является ли включение в конструкцию этой детали следствием стремления уменьшить паразитные засветки или обусловлено «цензурными» ограничениями – помните скандал с видеокамерами, способными снимать сквозь одежду?..

Так вот, удаление фильтра резко подняло чувствительность камеры к длинноволновой части спектра, а возможно, и интегральную, и позволило Лавджою увековечить своё имя. Простая нынче операция (которую может совершать только тот, кто хорошо знает, что именно делает, да и то потренировавшись предварительно на камерах, намеченных на прогулку к мусоропроводу…), а ведь сенсибилизация — повышение чувствительности к низкоэнергетичным фотонам — тривиальной процедурой не была. Забытые имена плёнок – «панхром», «изопанхром», «ортохром»… Экзотические методы гиперсенсибилизации, употребляемые астрономами до эры матриц, – скажем с использованием выдержки фотоматериалов в среде водорода, внушающего ужас любому инженеру после казуса LZ 129 «Hindenburg». Теперь всё это делается намного проще и несопоставимо дешевле!

Ну а живая природа? Так современная бытовая техника даёт превосходные возможности для наблюдений за ней. Жизнь ведь кипит даже у подъезда, в трещинках асфальта, куда прячется жучок. Когда-то запечатлеть это было очень сложно. А современные видеокамеры, те, что пишут на флэш-память HD-видео, такую возможность дают. Дело в том, что их мелкие матрицы (так называемые четвертьдюймовые, хотя диагональ их в реальности заметно меньше…) обеспечивают очень большую глубину резкости.

И это, вкупе с сорокакратным макрозумом да оптической стабилизацией изображения, позволяет увидеть, насколько даже мельчайшая природа является беспощадной пожираловкой всех всеми… Так что цифровая занимательная наука ныне доступна каждому дому, было бы желание!

К оглавлению