Колумнисты

Колумнисты

Василий Щепетнёв: Закон для Терминатора

Василий Щепетнев

Опубликовано 23 апреля 2012 года

В шестидесятые годы прошлого века «дом колхозника» был непременным экспонатом каждого краеведческого музея. Аккуратный макет на зелёном столе показывал жилище советского колхозника во всей красе. Дозволялось заглянуть в окошко и увидеть белый брусочек холодильника и бежевый кубик телевизора. Для большей наглядности рядом помещалась схема-разрез: здесь спальная комната, там столовая, а вот кухня и гостиная.

Каждый желающий мог убедиться, насколько лучше стали жить колхозники по сравнению с тринадцатым годом.

Что любопытно, макет отторжения не вызывал, многие верили: если не везде так живут, то скоро заживут обязательно. Авторы макета умели убеждать. Ещё и потому, что лишнего не выдумывали, воображение не напрягали: дома были всегда одноэтажные, спальная комната тоже всегда одна, а гаражей не было в заводе. Социалистический реализм, приподнятость над действительностью, но приподнятость дозированная, соразмерная возможностям. Во внимании к мелочам, в соблюдении пропорций и проявляется мастерство.

Неправда часто распознается не по глобальным признакам, а именно по мелочам. У Майкла Крайтона в «Восходящем солнце» преступники поработали над видеодокументами, стёрли важную улику, но на отражение улики внимания не обратили. Подобное повторилось и в реальности, когда с фотографии духовного пастыря удалили дорогие наручные часы, а с отражения удалить позабыли (что говорит о малой начитанности технического персонала).

Мелочи, мелочи, мелочи… Следить за ними утомительно, и потому легко промахнуться. Когда читаешь или пишешь о современности, мелочами пренебрегаешь. Взываешь к опыту читателей. «Семья Ивана Никифоровича жила в хрущёвке». Нет нужды расшифровывать слово «хрущёвка», его даже в кавычки брать не обязательно. Унылая квартирка, малюсенькие комнатки, низкие потолки, тонкие стены. Иван Никифорович явно не преуспевает. Мелкий служащий, врач, учитель или безработный. Постоянная теснота, скученность, отсюда раздражительность. В общем, Башмачкин, обременённый женой и детьми. Невелика фраза, а видно многое.

А теперь возьму да напишу: «Семья Сент-Клэра жила в помпидушке». Помпидушка – от президента Помпиду. Однако я не знаю, точно ли во Франции квартиры зовут по имени правителя. И какие они, помпидушки? И кто в них, собственно, живёт? Да и много ли народу в России помнят о Жорже Помпиду? Одни вопросы без ответов. Ладно, пороюсь в книгах, во Францию отправлюсь, авось и откроется правда о девятиэтажных панельках, но требовать, чтобы и читатель ради одной фразы проводил расследования, было бы перебором. Поэтому всяк по этой фразе узнает только, что автор – болван с претензиями.

Наконец, можно написать «Прайд Дара Конга жил в капсуле времён Лунария Восьмого». Тут уж я обязан описывать лунную капсулу: размеры, оснащение, снабжение воздухом, принципы утилизации отходов. Уместно дать краткий курс истории колонизации Луны, поведать о Диктаторах, о флоре и фауне, и прочая и прочая. В один присест можно сорок тысяч знаков накрутить, ведь я – творец нового мира и потому право имею. Как Жюль Верн в девятнадцатом веке и авторы научно-фантастических романов века двадцатого, особенно его первой половины. С одной стороны, никаких поселений на Луне до сих пор нет, и потому поймать меня на несоответствии непросто. С другой – этими несоответствиями роман будет нашпигован преизрядно в силу ограниченности знаний о Луне.

Главное же препятствие состоит в том, что современному читателю вникать в технические подробности не очень-то хочется. Сейчас не время для научного просвещения. Чтение требуется лёгкое, без натуживания мозгов. И потому лучше перенести действие в какое-нибудь королевство, где герой ищет магический меч или провожает принцессу из пункта "А" в пункт "Б", сокрушая по пути чародеев, драконов и Чёрное Воинство (скоро будет!). Либо писать о родном и близком, о тех же хрущёвках, а фантастическими будут обстоятельства иного порядка: деяния новых народовольцев, ведущих охоту на новых же сатрапов, рассеяние электричества или же практика принудительного бессмертия для квалифицированной прислуги.

Критиковать, выискивать несуразности, указывать ошибки легко. Классика кинофантастики – «Терминатор, Судный день». Каких только ляпов здесь не нашли! Но оставим недочёты операторской работы. Важнее ошибки в законах природы. Сколько весит терминатор? Т-800, если верить Википедии, триста двадцать килограммов. Стальной скелет, механизмы всякие, вот и набираются центнеры. Т-1000 должен весить приблизительно столько же, поскольку рукопашное столкновение не выявляет заметного превосходства в массе кого-либо из них (закон Ньютона).

И вот один из них едет в лифте, другой прыгает на лифт сверху, плюс Сара Коннорс и мальчик Джон, а лифту хоть бы хны. Наш бы точно остановился из-за перегрузки. Но и это придирка, вдруг лифт более мощный, чем принято в России. Нарушается другой закон, закон Архимеда. В финале фильма перековавшийся Т-800 выбирает самоуничтожение и погружается – медленно! – с головой в расплавленный металл. Следовательно, удельный вес терминатора должен быть выше, чем у стали. Тогда тело с габаритами Т-800 весит добрую тонну. Иначе никак не утонешь, а будешь метаться по поверхности, как капля воды по раскаленной сковородке. Но киборга весом в тонну, тем более двух киборгов ни лифт не повезёт, ни мотоцикл, да и автомобиль (один киборг за рулём, другой на багажнике) просядет до самого асфальта.

Таких ляпов в выдуманных мирах множество. Никто не в силах доглядеть за всем сразу. А критиканов тысячи. Шахматист заметит, что фигуры на доске стоят неправильно, гитарист разглядит неверную аппликатуру, историку бросятся в глаза анахронизмы. Ответ у авторов и режиссёров простой: не принимайте нас чересчур уж всерьёз. Мы стараемся вас развлечь, поделиться фантазией. В следующем издании учтём справедливые замечания, но нет в мире совершенства.

Другое дело, когда речь идёт не о беллетристике или кинофантастике, а о политике. Тут ведь претендуют на большее, нежели развлечь. Делиться с вами никто не собирается, напротив, это вас хитростью или же силой заставляют поделиться. А то и всё отбирают: мол, собственность есть страшное зло, и потому отдавай, гражданочка, часы. Часы таперича наши!

И вместо часов остаётся лишь отражение на фотографии.

Вместе с тем очевидно, что идеологические, экономические и прочие труды писались мастерами, до которых большинству литераторов расти и расти. Пятилетний план развития народного хозяйства СССР 1959 – 1965 годов представляет собой не только (а сегодня и нисколько) руководство к созидательному действию. Это грандиозный культурно-исторический артефакт. Читать и перечитывать связанные с семилеткой планы, отчёты, документы и постановления для ценителя намного интереснее, нежели тратить время на мага Гарри Поттера или сыщика-любителя Ивана Диванова. Детали прописаны изумительно. Сухость языка имеет своих поклонников. Потрясают ежеквартальные сводки, публиковавшиеся во всех центральных газетах, по которым всякий любопытствующий мог сверять направление и темп — верной ли дорогой идём, товарищи?

В интеллектуальном плане постановление Октябрьского (любого года) пленума ЦК КПСС есть пир духа, стоящий любого литературного шедевра. Ну, почти любого. Уровень детализация виртуального мира не снился ни Джоан Роулинг, ни Терри Прачетту. Способ подачи материала действовал на читателя завораживающе. И результаты превзойти – да что превзойти, хотя бы приблизиться – сегодня не получится. Тысячи, сотни тысяч юных граждан срывались с места и ехали поднимать целину, возводить Саяно-Шушенскую ГЭС или строить новый город в тайге. Какой Толкиен мог мечтать о подобной силе слов?

Как водится, на смену мастерам пришли подмастерья, а затем и вовсе халтурщики, попавшие на должность по знакомству. Тяп-ляп – и посыпалось. Обрушилось. Лавиной.

Постановления сегодняшней власти не то чтобы никого завораживают – их просто никто не замечает. Нет объекта для восхищения, ожидания, надежд. Нелепость, невыполнимость любого казённого проекта кажется очевидной с первой же минуты – именно в силу привычки напустить туман, да погуще, погуще, нежелания этот проект расписать в деталях «айне колонне марширен…». Как же, распишешь в деталях, а потом всякий увидит, что пшик, что не сходится, что здесь украли и там украли.

Мысли, что может сойтись, сбыться, что не украдут и сделают, – нет.

Сегодня нет.

К оглавлению