Василий Щепетнёв: Сигналы неточного времени Василий Щепетнев

Василий Щепетнёв: Сигналы неточного времени

Василий Щепетнев

Опубликовано 18 октября 2011 года

Порой встречается выражение «врождённая грамотность». Так называют способность писать без ошибок у человека, который правила то ли забыл, то ли никогда и не учил. Выражение обманное. Точнее, говорить о грамотности приобретённой нечувствительно: человек много читал, особенно в детстве, прочитанное отложилось в памяти, и в дальнейшем она, память, предлагает готовый образец написания и слова, и устойчивого словосочетания, и целого предложения со всеми запятыми, тире и двоеточиями.

Но порой начинаешь ловить себя на огрехах: делаешь ошибки, и странные ошибки. А Розенталь с Ожеговым не очень-то и помогают. Тут проявляется синдром приобретённой неграмотности: повседневное знакомство с неграмотными текстами невольно накладывает отпечаток даже на самого грамотного человека, а уж на грамотного средне – и подавно.

Последнее время я читаю преимущественно электронные книги, электронную прессу, электронные форумы и блоги. Возьмите книгу традиционную, изданную в сороковые или пятидесятые годы. В той книге можно встретить вклеенный листочек, обычно крохотный, — «Список замеченных опечаток». На толстый, в пятьсот-шестьсот страниц, том их, опечаток, три-четыре, много пять.

В современной книге «списка опечаток» нет, а самих опечаток множество – тех, которые спел-чекер не ловит («сел» вместо «съел»). В книгах же, переведённых в электронный формат, опечатки – явление практически неизбежное и неистребимое, неважно, получена книга с платного ресурса или из пиратской библиотеки. Про е-прессу, форумы и блоги можно и не растекаться по древу – всяк читающий знает.

Да и на слух речь стала не той. Прежде дикторы радио и телевидения задавали тон: безупречное, пусть и суховатое построение фразы, помноженное на безупречную, пусть и малоэмоциональную дикцию. Иначе и не мыслилось. Но телеканалов было — раз-два и обчёлся. И радио – первая программа, вторая (бывший «Маяк») плюс – для счастливчиков, живших в зоне уверенного приёма, – третья.

Сегодня же и телеканалов, и радиостанций – как блох на уличной собаке. Где на всех напастись редакторов и дикторов? Плюс темпы, минус минимизация расходов, а в результате с общероссийского, претендующего на «главность» канала слышен провинциальный говорок: «Жертвами авиакатастрофы стало более сто пятьдесят человека».

Придирки, буквоедство и крохоборство! Язык не цель, а средство, грамотность лишь инструмент. Ну, не склоняют ведущие теленовостей числительные, но ведь и так всем всё понятно, разве нет?

Понятно, конечно. Некоторые утверждают, что понятно настолько, что телевизор можно и не включать: ничего непонятного в ближайшие полгода мы не увидим и не услышим. Но что понятно и кому понятно? Говорящему понятно одно, слушающему – другое, и потому возможно непонимание, порой – трагическое.

Ясно, что расширение производственной базы СМИ не могло пройти без издержек и потерь – аналогия с индустриализацией тридцатых годов, когда к станкам пришли крестьяне. В крестьянском хозяйстве миллиметров не водилось, больше вершки, аршины и сажени. Потому и с микрометром обращаться было не с руки. Точность страдала, страдало и качество изделий, детали подгоняли друг к другу кувалдой, винты вкручивали с перекосом, обувь тридцать восьмого размера не налезала на стопу размера тридцать пятого. Моторы глохли, редкий трактор дорабатывал до середины ресурса без капремонта.

Окончательно излечиться от крестьянской болезни вершка советская промышленность так и не смогла. Тому подтверждение — магнитофон «Нота» и видеомагнитофон «ВМ-12», которые у меня выходили из строя постоянно.

То же и с речью, устной ли, письменной. Неточность инструмента обязательно сказывается на результате труда. Сбитый прицел не даёт попасть в цель. Если сигналы точного времени радиостанции передают вразнобой, каждая по своим песочным часам, то это – сигналы неточного времени. Неточности множатся.

Даже вообразить невозможно, чтобы автобусы, троллейбусы или трамваи ходили по Москве точно по расписанию. Отправляясь на вокзал или в аэропорт, желательно иметь резервный час, иначе, застряв в пробке, рискуешь опоздать на рейс. Прибыв вовремя, вполне можешь прождать сутки, прежде чем попадёшь в самолёт. А если во время взлёта вдруг, не поняв друг друга, один пилот будет жать на газ, а другой – на тормоз? Небрежность, обмолвки, «и так поймут» приводят к тому, что из-за крохотной ошибочки в программе летят мимо далёкой планеты невероятно сложные аппараты ценой в миллиарды.

Что хуже – и общество летит мимо цели, а мы привыкли к этому настолько, что сомневаемся в существовании цели в принципе. «Цель – ничто, движение – всё!»

Авось. Живое, пусть и неточное слово лучше безупречных кладбищенских эпитафий. Новые притоки в иссыхающую реку – благо, даже если с водой они несут толику ила и песка. Подобное состояние уже было после манифеста тысяча девятьсот пятого года.

Манифест, помимо прочего, породил бурный расцвет всякого рода изданий – газет, журналов, альманахов. Одних сатирических журналов народилось несколько десятков (а вот сейчас сатиры что-то не видно и не слышно). Просуществовав несколько месяцев, а иногда и сразу после первого номера издания закрывались. Порой из-за судебных решений (оскорбление династии и призывы экстремистского характера), но чаще из-за экономических просчётов: продажа не окупала затрат.

Издатели стали минимизировать расходы, экономя на редакторах, корректорах, авторах. В результате ошибки, опечатки и нелепости хлынули со страниц в читающую массу. К чему это привело – известно.

К оглавлению