Кафедра Ваннаха: Большой бизнес на упырях Ваннах Михаил

Кафедра Ваннаха: Большой бизнес на упырях

Ваннах Михаил

Опубликовано 15 октября 2010 года

В отличие от тем мифических и умозрительных — вроде эвентуальных российских инноваций, — тема вампиров самая что ни на есть реальная и серьезная. Серьезная — ибо на кровососах зарабатывают вполне реальные деньги.

Ну, вот что нам навскидку дает статистика — первые два фильма из вурдалачьей саги «Сумерки» собрали в прокате более миллиарда долларов. Уже на первую ленту, Twilight, 2008, было истрачено 37 миллионов долларов, а собрано — 409, из них 53%, то бишь 217 мегабаксов, за пределами США. Неплохая рентабельность, не правда ли?

А третий фильм, Eclipse, пошел по еще более крутой траектории — лента в США за первую ночь (когда еще киношку про вампиров крутить...) собрала 26 миллионов, а за первый уикенд — 143 «лимона». Легших в основу фильма романов Стефани Майер по миру разошлось более 200 миллионов экземпляров.

Так что вампирская экономика — серьезный фактор экономики развлечений, приобретающей все больший и больший вес в постиндустриальном мире. Заметная часть контента. Ну а поскольку связь контента с самыми разными сферами мира ИТ — от электронных книг до стереоэкранов — очевидна, то к феномену вампиризма стоит приглядеться.

Начнем с того, что вампиры — почти наши соотечественники. Шумерская Лилу (в масскульте — шустрая барышня из «Пятого элемента»), еврейская Лилит ("Что предание говорит? Прежде Евы была Лилит..." — В.С. Шефнер), гомеровские кровопьющие тени, римские ламии — это иная ветвь мифологии. Навьи-упыри пришли в мировую культуру, в глобальный архетип, от той ветви индоевропейцев, арийцев, что осела в Восточной Европе.

Согласно академику Рыбакову навьи-упыри, кровососы-нежить — это враждебные мертвецы (о духах в том значении, в каком это трактует современная теология тогда говорить не приходилось...), поддерживающие свое существование жизненными соками живых.

Упыри — это убитые враги; люди, погибшие от стихийных сил (некоторые конфессии до сих пор подозрительны по отношению к утопленникам...). Их антагонисты — деды, свои мертвые, хранители рода, другой архетип, возвращавшийся к жизни в тяжелые времена ("Как будто за каждою русской околицей,// Крестом своих рук ограждая живых,// Всем миром сойдясь наши прадеды молятся// За в бога не верящих внуков своих"). Подробнее об этом можно прочесть в книгах Б.А.Рыбакова ("Язычество древних славян", "Язычество древней Руси").

И вот с востока Европы миф о нежити пошел на запад. Здешний упырь, чешский up?r, болгарский въпиръ, – все это оборотилось германским Vampir. До поры оставаясь в народной низшей мифологии, в сказках, которые излагались у огонька... Это все мало интересно, ибо рассказы такие материальной выгоды не приносили — все ограничивалось миской супа бродяге-баюну, или, максимум, пару медных монеток типографу за печатный листок с такими сказками.

Но вот наступил Век Просвещения. Дифференциальное исчисление, труды энциклопедистов... А на славянских окраинах германских государств пошли «вампирские» процессы. Мертвецы возвращались после похорон, вызывая цепочки загадочных смертей. При разрытии могил обнаруживали пухленькие и румяные трупы. Весь арсенал, известный из «страшилок» — от осины до чеснока, — шел в дело в попытках народной самообороны.

Абсолютно серьезно, с непревзойденной немецкой полицейской культурой, в Пруссии расследовались злодеяния упырей в Силезии. В Австрийской империи вурдалаки свирепствовали в Сербии. И это всерьез расследовалось педантичными и деловитыми чиновниками. Привлекались ученые эксперты (процедура была близка к современной!).

Скажем трактат ученейшего бенедиктинца Антуана Августина Кальме, вышедший в 1746 году, вполне допускал существование вампиров...

Отметим, что происходило это примерно тогда же, когда во Франции свирепствовал Жеводанский зверь (см. фильм «Братство волка»). И расцвет классических тайных обществ — иллюминатов, масонов, розенкрейцеров — приходится на то же время. Конец «вампирским процессам» положил Герард ван Свитен, лейб-медик императрицы Марии-Терезии.

Этот блестящий голландский врач не получил, как католик, кафедру в родном Лейдене, и был приглашен в Вену, где и поныне, покрытый патиной, стоит в мемориале своей государыни (как князь Таврический присел в ногах Екатерины...). Именно он, проведя полевые исследования в Моравии, решил поступать с делами о вампиризме так же, как Петр Великий повелел обращаться с подметными, неподписанными письмами...

Но вот, уйдя из поля зрения карательной системы государства, вампиры привлекают к себе внимание мастеров культуры. Кстати, поначалу были возможны пересечения – скажем более вероятно, что Гете («Коринфская невеста»), служивший первым министром, и Байрон («Гяур»), работавший лордом, более были под влиянием государственных расследований, нежели народной мифологии окраин... Ну а первооткрыватель темы, забытый немецкий поэт Генрих Август Оссенфельдер создал стих Der Vampir еще 25 мая 1748 года, в дату, долженствующую быть культовой для всех адептов вампиризма!

Век XIX вурдалаки провели на периферии. В литературе они присутствовали, но — сбоку. Вряд ли граф Алексей Константинович Толстой всерьез относился к своему «Упырю», редчайшему примеру мистики, доступному советскому читателю. Но потом рванул «Дракула» Брема Стокера, зашуршали целлулоидом и триацетатом по миру киновоплощения рокового трансильванца...

Путь вампиров пересекся с деньгами — сначала с просто солидными (эра была индустриальная, бал правили «владельцы заводов...»), ну а потом и астрономическими (самый большой бизнес стал нематериальным)...

Почему же так повезло вампирам? Ну, как всегда, причину нужно искать в развитии технологий. Повышение производительности труда высвободило населению огромное количество времени. А еще — супермаркеты, бытовая техника, полуфабрикаты... Народ надо было чем-то занимать. И народ в ХХ веке — несмотря на войны, революции, репрессии — жил лучше и комфортней, чем в любом из прошедших веков (посмотрите на продолжительность жизни, хотя бы...).

А сытого всегда привлекает взглянуть на страшное и не имеющее отношения к реальности. Гениальный фильм Бондарчука "Ватерлоо" оказался неудачен в прокате. Слишком правдоподобен был презирающий даже своих солдат герцог Веллингтон. (А еще ежели кто начнет пытать, какой банкирский дом нажился на крови павших британцев, пруссаков, французов — это же какая неполиткорректность, какое разжигание социальной розни к группе финансистов...).

А вампир безопасен... Даешь вампира! Хоть хорошего, хоть плохого... Сюжетов то мало, по Борхесу — всего четыре. Вот и интегрирован наш упырь в глобальную коммерческую мифологию.

А теперь посмотрим, дает ли нашим авторам конкурентное преимущество географическая близость с упырями? Увы, нет... Сколько экземпляров продала Майер — указано выше. А вот куда добротнее сделанный вампирский текст Василия Щепетнева "Черная земля".

Сравнивать тиражи — ммм... И литературные достоинства тут значения не имеют. Кто-то ближе к центрам глобального книгоиздания, кто-то дальше... И климат тут безразличен. Вот Гаити, теплая страна, где — ни промерзания грунтов, ни центрального отепления... А что свободолюбивый (при освобождении от рабовладельцев там «замочили» всех французов, от старух до младенцев) народ Гаити — что, он получил хоть ломаный цент от образа Зомби, крайне ценного для кино? Ага, ждите...

Так что даже на сугубо нематериальных вещах, на чистых образах, на вампирах, можно зарабатывать лишь в центрах Мир-Экономики. Лишь оттуда они расходятся по всей планете. Лишь там они защищаются правовой системой. И сетевые технологии — при всем кажущемся всеобщем равенстве — дела не меняют...

Большим упырский бизнес бывает только там, где сходятся деньги и медиа, которым, как зачарованные богатыри, служат информационные технологии. Не зря же, когда австрияки с пруссаками ловили вампиров, в мировом океане ловили друг друга королевские эскадры Англии и Франции, борясь за власть над глобальной экономикой, именно она – хоть в эру парусины и дуба, хоть во времена кремния и графена – дает возможность вволю попить жизненных соков...

P.S. Кстати, авторы вампирских саг поразительно плохо знают матчасть. Арбалеты какие-то... Несерьезно, девушки. В воздухе Ватерлоо летали не только пули, но и шомпола. Спеша выстрелить, их забывали вынуть из ствола... Ну и в чем вопрос? Берется дульнозарядный кремнёвый испанский пехотный мушкет 1757 года (реплика в Европе 400 евро) или капсюльная «пара Стволов роковых Лепажа» (в подарочной шкатулке 1250 евро); на черный порох — пыж и цилиндрованный до 12 или .44 калибра осиновый колышек, выцеливаем нежить, и...

К оглавлению