Кто есть в России вместо Гершеля Дмитрий Вибе

Кто есть в России вместо Гершеля

Дмитрий Вибе

Опубликовано 12 июня 2013

В прошлой колонке я попытался бегло ответить на вопрос о том, почему в России не случился свой Гершель. В комментариях к колонке, среди прочего, появились три не неожиданные мысли: 1) России вообще не везло на крупных учёных; 2) в России были крупные учёные, но они все уехали; 3) открытия россиян теряются в истории, потому что Запад присваивает себе все лавры. Поспорю с этими мыслями, ибо вблизи Дня России нужно говорить о патриотическом.

Точнее, спорить я буду, в основном, с первой мыслью. Если мне удастся её опровергнуть, тем самым автоматически будет опровергнута и вторая: если в России (СССР) были (и есть) крупные учёные, значит, они уехали не все. Кроме того, сами понимаете, с этим «уехали» не разобраться. Считать ли крупным российским учёным Георгия Гамова? Андрея Линде? Какому народу принадлежат результаты исследования, проведённого на деньги американских налогоплательщиков на основе образования, полученного в российском университете (на деньги российских налогоплательщиков)? Да и имеет ли смысл этот вопрос, по крайней мере, в такой глобальной по природе науке, как астрономия? Я всегда привожу в качестве примера наше сотрудничество с Институтом астрономии Общества им. М. Планка в Гейдельберге: по части исследования протопланетных дисков с немецкой стороны это сотрудничество курирует Семёнов, с российской — Вибе. Тем не менее мы всё равно пытаемся так или иначе разложить научные и иные достижения по полочкам с названиями стран. Поэтому я буду писать только про людей, которые чётко ассоциируются именно с Россией (СССР), а не с миром вообще.

Украденные и (или) незамеченные открытия — тоже скользкая тема. С одной стороны, есть наша местная традиция опубликовать результат в каком-нибудь не очень популярном издании, а потом жаловаться, что на него не обратили внимания. Вчера только обсуждали с коллегами две статьи, напечатанные в «Вестнике N-ского университета». Работы весьма высокого уровня, но их не прочитают не только за рубежом, о них и в России почти никто не узнает! С другой стороны, действительно существует определённая тенденция «проходить мимо нас». Не будучи специалистом в космологии, я не берусь комментировать ситуацию с результатами «Реликта-1», о которых спросили в комментариях к предыдущей колонке, но несколько ссылок для размышления дам: 1, 2, 3, 4, 5. Если говорить о более мелком уровне, я сам наблюдал, как в библиотеке иностранного института читатели просматривали западные журналы и систематически обходили стороной наш «Astronomy Reports» (перевод «Астрономического журнала»). На вопрос «Почему?» внятного ответа я не получил. Рейтинг у наших журналов, конечно, мал, но хотя бы на оглавление-то можно взглянуть!

Теперь к первому утверждению. Слова о том, что в России было мало учёных мирового уровня, представляются весьма странными. Ни запускать ракеты, ни перекрыть Енисей без таких учёных было бы невозможно. И астрономия наша вовсе не обделена большими именами. Я просто перечислю несколько российских или советских учёных, получивших результаты мирового уровня и сыгравших важную роль именно в науке о небе (даже если формально они астрономами и не являлись). Перечисление, конечно, не претендует ни на полноту, ни на какую-то ранжированность и отражает мои собственные познания и предпочтения. Под мировым уровнем я имею в виду не «личностный» уровень человека, а именно его признание в мире, которое, конечно, может быть отягощено случайными обстоятельствами.

Мне самому по кругу занятий приходилось иметь дело как минимум с двумя отечественными результатами мирового уровня: моделью турбулентности Колмогорова и моделью аккреционного диска Шакуры — Сюняева. Интересно, что в обоих случаях речь идёт не о каком-то перевороте в науке, а о простых формулах, которые, однако, оказались настолько всеобъемлющими, что нашли применение далеко за рамками исходных работ. Статья Н.И. Шакуры и Р.А. Сюняева «Black holes in binary systems. Observational appearance», опубликованная в 1973 году (сорок лет назад — юбилей!), была с тех пор процитирована около 6000 раз! Ни одна другая российская научная статья близко не подошла к этому уровню; среди всех статей, включённых в библиографическую систему ADS, по цитированию работа Шакуры и Сюняева занимает 16-е место. При этом, рискну предположить, значительное количество этих шести тысяч цитирований не имеют отношения ни к чёрным дырам, ни к двойным системам. Шакура и Сюняев предложили универсальный способ описания аккреционных дисков, который работает и в протопланетных системах, и в активных ядрах галактик, и в двойных системах, где один компонент наматывает на себя вещество другого компонента…

На статью А.Н. Колмогорова «Локальная структура турбулентности в несжимаемой вязкой жидкости при очень больших числах Рейнольдса» (ДАН СССР, 1941) ссылок как будто бы меньше; система ADS даёт число 1274, но колмогоровская турбулентность — это уже такая классика, что её могут упоминать и без цитирования.

Конечно, нельзя обойти вниманием И.С. Шкловского. Сам я его результатами непосредственно не пользуюсь, но обязательно упоминаю в лекциях как человека, заложившего (среди прочего) основы радиоастрономии и, в частности, первым указавшего на возможность наблюдения молекулярных спектральных линий. Этим он, по сути, открыл двери наблюдательной астрохимии. Линию межзвёздного водорода на 21 см первым предсказал Х. ван де Хюлст, но на поиск этой линии Юэна и Парселла вдохновили расчёты её интенсивности, выполненные Шкловским. Шкловский также совершил почти невозможное — стал известен в мире как популяризатор науки.

По степени влияния на мировую науку, наверное, никто из российских учёных не сравнится с А.А. Фридманом. Увы, ранняя смерть не позволила ему реализоваться полностью как космологу. Однако позже в СССР возникла и продолжает существовать мощная космологическая школа. Космологическими исследованиями, в основном, прославлено в астрофизике имя Я.Б. Зельдовича. Самая цитируемая его работа посвящена образованию первых структур во Вселенной («блины Зельдовича»), но сейчас всё чаще на слуху оказывается другое открытие, сделанное им в соавторстве с Р.А. Сюняевым, — эффект Сюняева — Зельдовича, рассеяние фотонов реликтового излучения на электронах межгалактической среды. В английской Википедии утверждается, что Стивен Хокинг при встрече сказал Зельдовичу: «Пока мы не встретились, я считал вас коллективным автором типа Бурбаки».

В учебных пособиях по звёздообразованию неизменно упоминается имя В.А. Амбарцумяна. В конце 1940-х годов им были открыты звёздные агрегаты нового типа — Т-ассоциации, рассеянные группировки звёзд типа Т Тельца. Особенностью этих ассоциаций является гравитационная несвязанность: суммарного тяготения звёзд ассоциации недостаточно, чтобы предотвратить её разлёт. Если мы до сих пор наблюдаем ассоциацию в качестве таковой, значит, она образовалась совсем недавно. Это открытие стало одним из двух ключевых доказательств того, что звёзды образуются в настоящую эпоху.

Основоположником современных представлений о планетообразовании в мире считается В.С. Сафронов. Интересно, что у нас в этом качестве скорее назовут О.Ю. Шмидта, а Сафронова часто упоминают лишь в списке последователей. Я сам узнал его имя случайно и не из российского источника (правда, ещё до погружения в эту тему): Сафронову был посвящён один из томов серии «Protostars and Planets». Я, помню, было очень удивлён, узнав, что иностранцы посвящают книгу россиянину, да ещё такому, о котором я ничего не слышал. Теперь-то я вижу, что встретить текст на эту тему без упоминания имени человека, который первым детально рассчитал рост планет в пылевом протосолнечном диске, почти так же невозможно, как встретить текст о турбулентности без упоминания Колмогорова.

Помня об истории своего знакомства с именем Сафронова, я не доверился собственным познаниям и просмотрел ещё данные о россиянах, награждённых зарубежными научными премиями и медалями. Помимо уже названных имён в наградных списках можно найти космолога А.А. Старобинского, специалиста по метеоритам Е.Л. Кринова, планетологов М.Я. Марова и Б.Ю. Левина, специалиста по звёздной динамике В.А. Антонова… Они вполне уверенно соседствуют там с именами западных учёных, услышав которые, каждый из нас скажет: «О-о, N — это голова»!

Я назвал не так много людей из тех, что работают по сей день. Это не означает, что все наши крупные учёные остались в прошлом. Нет, их много сейчас, их будет много в будущем. Можно задуматься о том, достаточно ли их много. Но это уже должны говорить, наверное, социологи или психологи — о том, сколько уважающей себя нации полагается гениев на душу населения.

К оглавлению