Anthrax

Anthrax

Anthrax переехал в Мельбурн. Он закончил там университетский курс и сейчас работает на контрактной основе с компьютерными сетями крупной корпорации.

Его родители развелись. Anthrax по сей день не разговаривает с отцом.

Здоровье его матери в какой-то степени стабилизировалось после окончания суда, хотя она все еще страдает от хронических болей. Несмотря на некоторую потерю пигментации кожи из-за болезни, она, в общем, выглядит неплохо. Благодаря многолетней работе в местной больнице, она приобрела верных друзей, которые поддерживают ее во время приступов болезни. Она старается сохранять жизнерадостность и продолжает поддерживать хорошие отношения с обоими сыновьями.

Anthrax отошел от «Нации ислама», хотя не перестал быть правоверным мусульманином. Один из его знакомых, албанец, хозяин местной закусочной, познакомил его с другим течением ислама. Вскоре после этого Anthrax стал суннитом. Он не употребляет алкоголя, не играет в азартные игры и молится каждую пятницу по вечерам в местной мечети. Он старается ежедневно читать Коран и неукоснительно выполнять догматы своей религии.

Теперь, когда его компьютерные и деловые таланты востребованы, он подумывает о том, чтобы переехать в какую-нибудь мусульманскую страну Азии или Среднего Востока.

Большую часть своей потребности в розыгрышах он теперь удовлетворяет с помощью записей розыгрышей других людей на компакт-дисках, которые можно купить с помощью специальных журналов и американских почтовых каталогов. Очень редко, но все же случается, что он звонит мистеру Мак-Кенни в поисках пропавшей лопаты.

Anthrax был огорчен результатом своей жалобы в офис омбудсмена. В своем заявлении Anthrax написал, что, по его мнению, АФП действовала неправомочно в ходе расследования его дела. В частности он заявил, что полиция оказывала давление на его мать с помощью угроз, постоянно беспокоила его самого, фотографировала его без его ведома, сообщила информацию о его деле в университет еще до того, как он получил судебную повестку и было вынесено судебное решение, наконец, позволила себе расистские комментарии на его счет во время обыска.

В 1995–1996 годах против АФП поступило 1157 жалоб. 683 из них были рассмотрены омбудсменом Содружества. Из всего числа рассмотренных и расследованных жалоб только 6 % были признаны достаточно основательными. Еще 9 % были квалифицированы как «неопределенные», около 34 % сочли «безосновательными», и более половины всех дел было решено либо вовсе не расследовать, либо не продолжать расследование в отношении жалобы.

Офис омбудсмена направил дело Anthrax’a в отдел внутренних расследований АФП. Хотя Anthrax и его мать дали показания офицерам этого отдела, заявление Anthrax’a не подкреплялось другими доказательствами. Все свелось к слову Anthrax’a и его матери против слова полиции.

Внутреннее расследование АФП сделало вывод, что жалоба Anthrax’a может быть отнесена либо к безосновательным, либо к неопределенным, частично мотивируя это тем, что после описанных в ней событий прошло почти два года. Можно сказать, что омбудсмен стал основой для выводов АФП. Ни на одного из офицеров не было наложено взыскание.

Единственным, хоть и весьма сомнительным, утешением для Anthrax’a стало заключение, полученное из офиса омбудсмена. Несмотря на то что дознаватель согласилась со следователями АФП, что жалоба не имеет под собой оснований, она написала: «Я убеждена, что ваша мать почувствовала, что она вынуждена оказать на вас давление с тем, чтобы вы согласились на интервью, из страха быть обвиненной из-за того, что ее телефон использовался для совершения преступлений».

Anthrax по-прежнему испытывает недовольство и раздражение от своего опыта общения с полицией. Он считает, что в работе полиции нужно многое изменить. Более того, он считает, что правосудие невозможно осуществлять в обществе, где полиции позволено проводить расследования в отношении себя самой.