Колумнисты

Колумнисты

Кафедра Ваннаха: Чего не узрели фантасты

Ваннах Михаил

Опубликовано 21 февраля 2011 года

Есть в литературе такой жанр — фантастика. Название его происходит от древнегреческого phantastike — искусство воображать. Исходной идейно-эстетической установкой жанра является диктат воображения над реальностью, порождающий картину «чудесного мира», противопоставленного обыденной действительности и привычным, бытовым представлениям о правдоподобии.

Фантастика — так уверяла педантичнейшая Большая Советская Энциклопедия 3-го издания — это «Одиссея» слепого Гомера; это «Смерть Артура» сэра Томаса Мэлори; это «Буря» Барда. Это Гофман и «Фауст» Гёте, наши Гоголь и Булгаков. А вот «Илиаду» тот же источник числил за реализмом, хоть по песням её и бродят олимпийские небожители — слишком уж правдива эта история о войне с её экономическими корнями и надуманными поводами, о страстях и муках человека. В «Одиссее» также немало жесточайшего реализма: чего стоит хотя бы и последовавшая за отстрелом женихов казнь служанок-коллаборационисток (прямо как Власова с компанией). Но пропорция его умеренна. «Одиссею» в старом русском переводе Жуковского неплохо предложить младшим детям, для приобщения к высотам мировой культуры. С «Илиадой» же можно и погодить.

(Если читать её в оригинале, да не «проходить» в гимназиях с университетами, а пробираться через строчки во взрослом возрасте, обложившись стопкой словарей, то вдруг осознаешь причину, почему так трогательно персонажи выклянчивали у героев тела павших близких. И причина эта покруче, чем некрофильские фильмы «для взрослых».)

И примерно в то время, когда в литературоведение вошло понятие «фантастика» — ввёл его французский критик Шарль Нодье в 1830 г. в статье «О фантастическом в литературе» — начал зарождаться и жанр фантастики научной. У истоков её стоял Эдгар По. Именно он, автор романтических «Аннабель Ли» и «Ворона», готических «...Эшера» и «...Амонтильядо». Знаете, когда на русском языке в литературе впервые прозвучала тема вычислительных машин, в том числе и режущихся в шахматы? Это было аж в 1856 году. 31 мая и 1 июня наиофициознейший «Русский инвалид» опубликовал перевод «Тысяча второй сказки Шахерезады», увидевшей свет в феврале 1845 года. Насыщенность этой фантастической истории точными описаниями истоков рек и красот пещер задает лейтмотив грядущим географическим романам Жюля Верна. Но и технологии там отведено надлежащее место. (А уж сатирическая Mellona tauta, а уж поэма в прозе «Эврика» — они могут быть сравнимы по философской глубине и насыщенности научными идеями разве что с творчеством Лема.) Потом были Верн и Уэллс, Чапек и Стейплдон. Научная фантастика занималась уже исследованием психологических и социальных последствий воздействия науки, последствий природных катастроф и медленно текущих, но неизбежных процессов.

А за океаном в фантастике выделяют «Золотой век». Период, начавшийся в 1920-е, с расцветом pulp magazines — дешёвеньких журнальчиков научной фантастики на паршивенькой древесной бумаге. Главнейшим из них был легендарный, хоть и недолговечный Amazing Stories не менее легендарного Хьюго Гернсбека. Персонажи фантастики начали бороздить просторы космоса, сначала межпланетные, а потом межзвёздные с межгалактическими. С помощью циклотронов извлекали из медных слитков внутриядерную энергию. Использовали (эксплуатировали) труд железных людей. Экспериментировали с тайнами живого. Знакомились с инопланетными существами, истребляли жукоглазых монстров...

Длился «Золотой век» заморской фантастики, как уверяют западные историки жанра и солидарные с ними местные критики, до прихода «Новой волны», следующего литературного течения. Дальше был киберпанк и много чего. Но автор предположил бы, что конец «золотому веку» заморской фантастики положил маленький шарик с прутиками антенн — Спутник. Он показал, что англосаксы вовсе и не самые крутые на этой голубой планете. И программа Apollo хотя и продемонстрировала то, что США находятся на вершине пищевой пирамиды капиталистического мира (вспомните о роли в разработке «сатурнов» штурмбанфюрера СС фон Брауна), и внесла свой вклад в победу обитателей Овального кабинета над кремлёвскими геронтократами, по большому счёту человечество в космос не продвинула.

Очень интересно поглядеть: а что НЕ УГАДАЛИ авторы «золотого века»? Ну, самое главное — на это обратил внимание Станислав Лем — это прохлопанные социально-психологические последствия технологической модернизации. Звездолеты бороздили пространство, орудия рушили пространство и время, а семья в воззрениях авторов НФ оставалась сугубо традиционной, моногамной, практически из «Алой буквы» Готорна. Такую простую вещь, как «сексуальная революция», не предвидел никто. А ведь это ещё и гигантский бизнес. Всякие там кино и журналы. Империи «с зайчиком», ныне перебравшиеся в онлайн и порождающие немалую часть сетевого трафика, побуждающую молодёжь покупать фотоаппараты да видеокамеры.

Но вот ещё более интересно посмотреть на то, какие технологические достижения упустила фантастика. И с удивлением обнаруживаем, что авторы практически прошли мимо массовых технологий. Того, на чём стоит современный мир!

Прежде всего, они проворонили пластмассы. В отечественной Технической энциклопедии 1927 года статья «Пластические массы» уже была (1932 г., том 16, с. 563-584). В этой статье уже отмечалось, что промышленность, производящая искусственные материалы из фенольных смол и сложных эфиров, скоро обособится. Большая часть же Plastics, согласно тому же источнику, 80 000 тонн из общемирового производства за 1930 год в 150 000 тонн, выпущена была именно в США. Там же, где бытовали журнальчики на дешёвой древесной бумаге.

Так вот. То, что нынешняя экономика постиндустриальна, определяется тем, что в развитых странах (тех, что поближе к вершине пищевой пирамиды) в производстве заняты немногие. Определяется это не только уводом техпроцессов в ЮВА, но и внедрением технологий массовых. И, прежде всего, пластмассовых. Да, все мы предпочитаем материалы натуральные, добротные. Дедовский дубовый шкап много милее сердцу, чем современные изделия. Но вот давайте вспомним, насколько реже приходится лезть в нынешний, «пластмассовый» автомобиль, нежели в чисто «железную» «Победу»? Какая часть населения могла позволить себе хотя бы «Москвич-400» (кузов под краской у него был лужёный) и какая ныне может купить нынешние логаны с матисами... И это — заслуга массовых технологий, в значительной степени пластмасс.

Относиться к пластическим массам как к чему-то плохонькому, как к «суррогатам естественных продуктов» не стоит. От этого предостерегала ещё давняя «Техническая энциклопедия». (История искусственной слоновой кости для бильярдных шаров к тому времени была общеизвестна, да и индустрия введения поддельных мух в поддельный янтарь была изрядно развита).

Вот пример из кулинарии — кухонные ножи. Для нарезки говядинки для карпаччо/телятинки на шницель (не больше 3 мм в первом случае, 4 мм во втором) хороши ножи из циркониевой керамики. Очень твердой, немыслимо острой. Так и керамика сложного состава по старой энциклопедии проходила как одна из пластических масс!

Ну а теперь посмотрим на мир цифровой электроники. Из-за чего стал возможен её расцвет? Да, из-за массовой технологии производства интегральных схем. Именно массовость её подарила человечеству вселенную Сети, всеобщую завалинку мобильной связи, даже возможность узнать точное время. Большая часть населения планеты (СССР был исключением) обзавелась часами лишь в 1990-е. Пластмассовые корпуса и ремешки, кремниевая начинка. Да и сверхчистый и легированный кремний прошёл бы у былых энциклопедистов как одна из пластических масс.

В общем, то, что о роботах писали фантасты, неудивительно — металлических служанок Гефеста воспел ещё Гомер. Но вот занятнее, что упустили пластмассы, а следовательно, и связанные с постиндустриальным этапом изменения в обществе. Интересно, чего совсем наглядного, лежащего перед глазами, не замечаем мы?

К оглавлению