Колумнисты

Колумнисты

Василий Щепетнев: Двор злых собак

Василий Щепетнев

Опубликовано 31 июля 2012 года

В послевоенное время и вплоть до семидесятых, даже восьмидесятых годов нас, деревенских пареньков или студентов провинциальных вузов, а потом и врачей и учителей больниц и школ для бедных, постоянно предупреждали: не верьте Западу в частности, а США – особо. Они, западники, так и норовят смутить нас своим голливудско-бродвейским глянцем, чтобы мы, а прежде всего молодежь, задрав штаны, кинулась вприпрыжку в капиталистический рай.

Советская пресса публиковала душераздирающие истории, как молодые физики, матросы, певицы и танцовщики, заглотив крючок с голливудской наживкой, сбегали кто из группы туристов, прячась в туалетах, кто с концерта, не выйдя на последний поклон, а самые отчаянные прыгали прямо за борт корабля, добираясь вплавь в пресловутую Америку. И, понятно, страдали. То есть сначала-то их обихаживали, кормили хот-догами, поили кока-колой и давали читать Пастернака с Солженицыным. Но выведав у недалеких перебежчиков все военные и государственные тайны, хлопали по плечу и выставляли на улицу: свобода, плиз!

А свобода – это не коммунизм. Певцу приходилось работать в ресторане, физику – ремонтировать мотороллеры, а матросу так и оставаться матросом.

Мне же идея насчет голливудского крючка выглядела сомнительной. У государства была монополия на закупку и прокат фильмов, и потому о голливудских премьерах мы больше слышали по «Голосу Америки» или, с опозданием, читали в «Советском экране». На экраны же кинотеатров выходили либо старые исторические фильмы вроде «Клеопатры» (лет через десять после премьеры в США), либо вовсе не выходили. На экранах кинотеатров господствовали ленты советские, затем – социалистического лагеря, затем стран, взявших ориентацию на социализм, затем остальные капстраны, и лишь в последнюю очередь фильмы США.

Появлялось фильма два-три в год – это тех, которые достигали периферии. Числа, впрочем, беру по памяти, дотошный исследователь может поправить. Но о знаменитых лентах, «Звездных Войнах», «Челюстях», «Космической одиссее» и «Охотнике на оленей» мы узнавали из вторых-третьих рук, отчего они, фильмы, казались недосягаемыми. Что, собственно, и было.

О Бродвее и не говорю. Бобины с записью мюзиклов имели хождение среди узкого круга меломанов (разве что «Иисус Христос» прорвал кольцо блокады), но и фильмы, и постановки манили на Запад абстрактно: да, похоже, у них хорошее кино. А там пойди, разбери. Но ни «Клеопатра», ни «Иисус Христос – суперзвезда» мотивировать побегом на запад меня никак не могли. Уж скорее в Египет или Иудею, хотя и туда вряд ли. Что там собственно, хорошего, если Иисуса все равно распяли? Его распяли, а мне-то что делать?

Потом пришло время видеомагнитофонов, ДВД, файлообменников, и сетовать на отбор чиновниками Госкино жаловаться не приходится. Да, был период, когда Голливуд изображал Америку мёдом на сахаре, но это было давно, очень давно. А сегодня куда ни кинь – всюду неприглядная картина. Всякие боевики-триллеры и прочий криминал: выглянуть на улицу нельзя без того, чтобы не убили. А дома останешься – придет маньяк и убьет дома, причем убивать будет дооооолго.

Все эти сказочки про человекомуха, человекопаука, беспокойных мертвецов, вампиров и вурдалаков говорят о том, что страшно в Америке, страшно и опасно. И фауна смертельно опасная – аллигаторы, акулы, пираньи в ванной, осьминоги в унитазе и просто гигантские крысы пугают донельзя. Опять же мистические фильмы – в каждой соседней квартире подрастает Сын Сатана. Или дочь. Дети кукурузы, детские игрушки…

Вернусь к фильмам обыкновенным. Драмам. Начинаются они обычно с того, что героя увольняют с работы. Не за пьянку, не за дебош, а так, в порядке реструктуризации и оптимизации. И он все полтора а то и два часа пытается доказать себе и зрителю, что у него есть выход: научиться петь в опере, стать звездой гольфа, написать потрясающий роман, задержать террориста или просто шагнуть в окно с двадцать пятого этажа.

Признаюсь, ни один из подобных фильмов заманить меня в Америку не способен. То есть совершенно. А если все же возникнет дикая мысль, у Голливуда остается непробиваемый козырь: молодежная комедия.

При этом я отнюдь не утверждаю, что Голливуд работает плохо. Напротив, Голливуд работает очень хорошо. Он выполняет социальный заказ.

Во времена короткоштанного детства на воротах домов, что выглядели побогаче, обыкновенно красовалась картинка злющей собаки, немецкой или кавказской овчарки, а для непонятливых написано еще и буквочками: «Осторожно, злая собака».

Функцию этих табличек и выполняют голливудские фильмы. Они, сегодняшние фильмы, в Америку не манят, они от Америки отпугивают. Массово. Конечно, не без побочных эффектов: теперь Америку не очень-то любят, и встречать американцев хлебом-солью не торопятся. Ты ему хлеб-соль, а он в горло вцепится и всю кровушку-то и выпьет.

Но это их особенно и не огорчает. Боятся? Боятся. Значит, уважают.

И таблички про злую собаку, и фильмы про неспокойных живоедов выполняют полумагическую функцию и отгоняют непрошеных гостей: «Уходите от нашего каравая! Нам самим не хватает». Собственно, фильмы я привел, как важнейшее из искусств. В литературе, поверьте, то же самое. Сказать прямо: «Пошли бы вы все…» неполиткорректно. Вот и приходится пускаться на хитрости. А у некоторых от этих хитростей голова кругом идет и даже с круга сходит.

Видел я собственными глазами и остров Утёйа, и улицу Груббегата. С виду такие тихие, такие спокойные. Но вот выбегает человек и кричит: не трогай мой каравай! Чтобы сегодня или завтра не заявили эксперты, мне главным мотивом представляется страх за собственное будущее. Чужие, незнакомцы, не-я представляются угрозой.

Или уж совсем недавно: на премьере одной киноубивалки из фильма явилась-таки реальность, и последствия оказались кровавыми. А чего, собственно, ждали? Злая собака поверила в то, что она злая. И её действие, отбросив наслоение, означает одно: не лезь к караваю. Моё!

Мы прекрасно понимаем мотивацию голода в бедных странах, коих большинство. Понимаем и объясняем. Да, сомалийские пираты пиратством зарабатывают себе на пропитание. Да, колумбийские крестьяне выращивают коку, чтобы зарабатывать себе на пропитание. Да, афганские проводники ведут караваны с наркотиками, чтобы заработать себе на пропитание…

Но та же мотивация – заработать себе на пропитание – существует и в сытом обществе. Если не обращать на это внимание, если не вникать в суть, а сводить все к беспричинным вспышкам насилия или бытовым ссорам между жителями разных деревень, лозунг изменится, и изменится стремительно: вместо «не тронь МОЙ каравай» будет греметь «не трогай НАШ каравай», и вместо одиночки стрельбу откроет отряд, бригада, а затем и армия повстанцев.. А к власти путем переворота, либо легально, через выборы, придет человек под этим лозунгом. Или причиной послужат с первого взгляда далеко не фатальные перебои в подвозе продовольствия, как в Петрограде зимы рокового семнадцатого года. Ждём. Наблюдаем. Кто может – переселяется.

Или наука сделает невозможной цепную реакцию голода, загасит её.

Кстати, о голоде и науке. Сколько себя помню, столько газеты публикуют фотографии голодающих африканских или азиатских детей. Тоненькие конечности, большие животы, грустные глаза.

Гуманитарная помощь помогает не всегда. Порой люди около гуманитарной помощи быстро становятся толстыми и крепкими, а с журналистами, продолжающими снимать голодных детишек, происходят всякие невзгоды. Вплоть до исчезновения.

Вводная: изготовлено достаточное число горшочков по принципу «варю – не варю». Как в сказке братьев Гримм. Ударопрочных, готовых производить легкоусвояемый продукт, получая компоненты прямо из окружающего мира. Берем условную страну Софибутиджи, где ежегодно от недоедания тяжело страдает миллион детей. Исключаем внешнюю агрессию, поместив страну на остров и придав силам ООН адекватную флотилию и адекватных военных. И обеспечиваем каждую семью горшочком, чтобы никто не уснул голодным. Максимальный выход каши равен максимальной потребности семьи на день начала эксперимента. Дальнейшего роста не будет.

Вопрос первый: как долго придется кормить население Софибутиджии волшебным горшочкам: неделю, месяц, год, десять лет, пятьдесят?

Вопрос второй: сколько детей будут тяжело страдать от недоедания в Софибутиджии через месяц, через год, через десять лет, через пятьдесят?

К оглавлению