Кафедра Ваннаха: Гауссиана, образование, социум Ваннах Михаил

Кафедра Ваннаха: Гауссиана, образование, социум

Ваннах Михаил

Опубликовано 27 июля 2011 года

Отрасль информационных технологий — бизнес на умножении интеллектуальных способностей человечества. Разум — это то, что делает человека человеком. Но вот как разум влияет на судьбу отдельного человека? Тема эта не слишком популярна, и не только в стране родимых осин, где архетипом является горе от ума. Не в меньшей степени она табуирована в странах политкорректных — даже в США с их культом свободы слова редко кто решиться взяться за нее.

Но, тем не менее, исключения бывают и к ним можно отнести одну из самых еретических книг современности — The Bell Curve, «Колоколообразная кривая. Интеллект и классовая структура в американской жизни». Написали ее Ричард Дж. Хернстейн, психолог из Гарварда, и специалист по политическим наукам из Американского предпринимательского института Чарльз Мюррей. Первое издание вышло в свет в 1994 году и сразу же стало бестселлером.

Ее авторы решили проанализировать очень простую вещь: как влияет интеллект человека на его судьбу в социуме. Тема эта, кстати, будет поопасней, чем классовая структура общества как таковая, обусловленная отношением собственности на средства производства. Выходец из низов может честно заработать капитал (маловероятно, но совсем-то исключить нельзя), жениться на деньгах (вон — Нью-Йорк даже для геев с лесбиянками браки разрешил), выиграть в лотерею...

Какая-то социальная мобильность существует даже в самых закрытых социумах. Повезти может даже не слишком смышленому — ведь один из самых популярных мифов коммерческой мифологии это Форрест Гамп. Но мозги-то невозможно ни украсть, ни выиграть в наперстки... Хернстейн с Мюррем показали, что судьба человека в американском социуме в огромной степени определяется именно уровнем его интеллекта.

Скажем прямо — каким-либо волшебным барометром для измерения интеллекта американские исследователи не располагали. Зато к их услугам была традиция замеров коэффициента интеллекта, IQ, введенного в 1916 году Стенфордским профессором педагогики Льюисом М. Терманом. Эти тесты широко использовались во времена Первой мировой военным ведомством, нуждавшимся в обучении гигантских количеств рекрутов, а после разошлись по всей стране, превосходно дополняя в образовательной отрасли системы организации труда Форда и Тейлора. Тесты на «Ай-Кью» базируются на измерении того, как конкретный человек справляется с некоторым набором логических задач. Затем результат соотносится со средним результатом для возрастных групп. Если тебе шестнадцать, и ты решаешь как шестнадцатилетние, то твой результат (умноженный на сотню) равен ста. Ну а если ты способен осилить задачи  лишь на уровне двенадцатилеток — то результат получается семьдесят пять.

Авторы «Колоколообразной кривой» исходили из следующего распределения населения США по IQ:

Менее 75 — 5%

75-90 — 20%

90-110 — 50%

110-125 — 20%

Более 125 — 5%

Как видим, речь идет о практически нормальном распределении, гауссиане. Это распределение, кстати, больше говорит не об интеллекте, но вытекает из особенностей замера. Но для дальнейших рассуждений это неважно.

Дальше были рассмотрены средние IQ по этническим группам. Выяснилось, что у афроамериканцев, бывших негров, средний  IQ — 85. У латиносов — 89. Белые имеют IQ 103. Азиаты — 106. Ну а евреи (забавно, что их вычленили из популяции белых) — целых 113.

Дальше рассматривалось влияние IQ на социальное поведение человека. Скажем то, что никто из обладателей IQ выше 125 не бросил среднюю школу, предсказуемо, так же, как и то, что 55% обитателей интеллекта ниже 75 ее не окончило.

Другое менее очевидно. Наибольшее число женатых к тридцати годам оказалось среди обладателей коэффициентов интеллекта от 75 до 110 — 81%. К краям распределения оно падает — у тех, кто ниже 75 и у тех, у кого выше 110 этот процент составляет 72. А вот у совсем умных, с IQ выше 125 процентов, количество женатых снижается до 67. В бедности живет 30% обладателей самого низкого интеллекта, и 2% умников, видимо вдохновившихся идеями Диогена Синопского (по месте роста «Ай-Кью» доля эта снижается). Лауреатов «премии имени вэлфера» естественно больше среди глупых (дурак-дураком, а от халявы не отказывается), как и разводов, как и внебрачных детей.

Тут мы переходим к самому неполиткорректному — к детям с коэффициентом интеллекта, лежащим в нижнем дециле. Таких — 39%. То есть, низкий интеллект, точнее несоответствующее хронологическому возрасту интеллектуальное развитие, наследуется.

Авторы «Колоколообразной кривой» рассматривают этот эффект, как обусловленный воздействием и биологических, и социально-культурных факторов. Действительно, хотя эволюции и удалось сформировать достаточно надежные системы из ненадежных элементов, но надежность эта — статистическая. Какая-то часть wetware неизбежно уйдет за пределы нормы, в том числе и из-за неэффективно сформированных нейросетей. Ну и ожидать высокого интеллектуального развития от семей, где книги отродясь не держали в руках, и трудом, в том числе физическим, никто уже несколько поколений себя не обременял, было бы несколько странно. Социальные службы, социальные пособия, исключающие ту борьбу за жизнь, которую вели персонажи диккенсоновских трущоб, исключают из этого процесса еще и эволюцию «с клыками и когтями».

Абсолютно закономерны результаты «Ай-Кью», которые показывают евреи. Для «Народа книги» талмудическая ученость всегда была фактором национальной идентичности. И азиаты с их конфуцианской традицией, когда семья зеленщика усаживается за стол и дружно делает уроки, объясняя детям непонятное, не удивляют.

Тем не менее, топтали авторов книги с масштабом. В этой травле сошлись и левые (ну как же, обвинить в бедности самих бедных), и либералы (ну как же, покуситься на руссоистско-просветительский миф, что человек по природе хорош и нуждается лишь в некотором обучении), организации национальных меньшинств, психологи и педагоги... Правда, тиражи книги это лишь подняло — интересующийся читатель легко найдет ее сам и сам составит мнение об идеях Хернстейна и Мюррея. Некоторые вещи, конечно, взрывоопасны. Скажем, таблица распределения студентов в среднем кампусе по этносам и по IQ. Белых — 80%, черных — 12%. Зато в верхнем дециле по IQ — белых 94%, а в дециле нижнем по IQ — черных 52%, а белых — 34%. (Herrnstein R.J., Murray C. The Bell Curve, N.Y., 1994 p.472)

Так что, поскольку темы образования, темы социальной мобильности, в России не менее актуальны, нежели в США, хотелось бы от тех, кто получает деньги налогоплательщиков за радение об этих проблемах, услышать ответы на некоторые вопросы. Например, как распределяется нынешний школьник, выпускник, студент по тому самому IQ или его местночтимому аналогу. Как эта кривая соотносится с местами в учебных заведениях, особенно существующих за государственный счет. Какое соотношение с постояльцами других казенных домов, тех, что с прочными стенами и колючей проволокой? Как гуляет этот коэффициент по регионам и этносам многонациональной державы?

Опасненькие вопросы... Отвечать на них — как работать с таким веществом, как азид свинца. Так ничего, работали ж, и снаряжали взрыватели, и обезвреживали чужие боеприпасы. Потому что если эти проблемы не замечать, они не исчезнут. В какой-то момент они покажут себя во всей красе удивленному (прямо как потомки викингов перед белобрысым берсерком на норвежском лейбористском «селигере») обществу.

К оглавлению