VII

VII

Раз уж об этом зашла речь, я хочу рассказать еще немного о Финляндии. У нас, наверное, больше северных оленей, чем в любом другом месте на Земле. Существенная доля алкоголиков и поклонников танго тоже наша. Каждый, кто провел в Финляндии зиму, поймет истоки повсеместного пьянства. Для любителей танго оправдания нет, но они, к счастью, сосредоточены в основном в маленьких городках, куда можно и не соваться.

Недавнее исследование показало, что финские мужчины самые плодовитые в Европе. Должно быть, это из-за обилия съеденной оленины или часов, проведенных в сауне. В этой стране саун больше, чем автомобилей. Никто не знает, как зародился этот культ, но по традиции во многих местах сауну строят прежде, чем дом. В многоквартирных домах сауна часто располагается на первом или последнем этаже, и каждой семье выделяется свое персональное время – например, в четверг с 7 до 8 вечера (четверг и пятница часто бывают банными днями). Так можно избежать риска встретить своих соседей в голом виде. Однажды я листал англоязычный путеводитель по Финляндии, в котором очень подробно разъяснялось, что финны никогда не занимаются в саунах сексом и что они будут потрясены до глубины души, если узнают, что кто-то совершил подобное святотатство или хотя бы помыслил о нем. Читая это, я не мог удержаться от смеха, потому что сауна – совершенно нейтральная часть финского дома. Авторы путеводителя могли бы с таким же успехом предупреждать туристов не заниматься сексом на кухонном полу. Здесь не о чем говорить. В глухих местах в саунах рожали детей, потому что больше нигде не было горячей воды, и согласно некоторым традициям в сауну приходят умирать. Все это, кстати, не относится к моей семье, – она к сауне довольно равнодушна.

Есть и другие особенности, которые отличают финнов от других представителей человеческого рода. Например, молчаливость. Здесь не принято много разговаривать. Люди просто стоят кружком и молчат. Еще одно правило, которое не распространяется на мою семью. Я бы назвал нас «нетрадиционными».

Финны стойко переносят несчастья. Молчаливое страдание и непреклонная твердость – вот что помогло нам выжить, несмотря на российское господство, череду кровавых войн и поганую погоду. Но в наше время это смотрится несколько странно. Немецкий писатель Бертольт Брехт, которого во время Второй мировой войны занесло в Финляндию, сделал свое знаменитое наблюдение о пассажирах на железнодорожной станции, которые «молчали на двух языках». При первой же возможности он – через Владивосток – уехал в США.

Даже сегодня в баре любого финского города чаще всего можно увидеть мужчин с каменными лицами, сидящих порознь и уставившихся прямо перед собой. В Финляндии принято уважать право каждого на частную жизнь – еще одна важная особенность, поэтому никому не придет в голову подойти и завязать разговор с незнакомцем. В этом есть какая-то загадка. На самом деле финны очень дружелюбны. Но немногим довелось это узнать.

Насколько я понимаю, в лесбийских барах атмосфера гораздо более компанейская.

Поскольку финны не переносят разговоров лицом к лицу, страна является идеальным рынком для мобильных телефонов. Мы отнеслись к этим новым устройствам с энтузиазмом, неслыханным в других странах. Можно сомневаться, какая страна лидирует по числу северных оленей на душу населения. Если подумать, тут вперед может вырваться Норвегия. Но нет сомнений, в какой стране мира больше всего мобильных телефонов на каждого мужчину, женщину и ребенка. В Финляндии поговаривают об их имплантации прямо в тело новорожденного.

И используют их разнообразнее, чем где бы то ни было. Финны постоянно посылают друг другу текстовые сообщения или используют мобильные телефоны вместо шпаргалок на экзаменах в школе: пошлешь вопрос другу и ждешь от него текстового сообщения. Еще мы используем телефоны как калькуляторы – а ведь большинство американцев даже не подозревают о такой возможности. Очевидно, следующим шагом будет телефонный диалог с посетителем, одиноко сидящим за соседним столиком в кафе. Nokia имеет феноменальный успех; со времен изобретения сауны ничто не меняло Финляндию так, как мобильные телефоны.

Вообще-то неудивительно, что мобильные телефоны получили в Финляндии такой теплый прием. Страна всегда быстро и охотно перенимала все технические новинки. Например, в Финляндии как нигде распространена электронная оплата счетов и вообще выполнение всех банковских операций. Причем это далеко не те скучные псевдоэлектронные банки, что мы видим в США. В Финляндии больше подключенных к Интернету компьютеров на душу населения, чем в любой другой стране. Некоторые относят такую высокую техническую грамотность на счет развитой системы образования – в Финляндии самый высокий уровень грамотности населения и бесплатное университетское образование, в результате чего средний студент торчит в университете по 6–7 лет. Или – как я – все восемь. Когда проводишь в университете такой большой кусок жизни, трудно ничему не выучиться. Другие считают, что технический прогресс стал бурно развиваться в результате усовершенствования транспортной инфраструктуры, проведенного в рамках послевоенных репараций России. Третьи полагают, что это объясняется однородностью населения (иной раз непереносимой).

* * *

Мы с Линусом сидим за столом в гостиной. Мы только что вернулись из парка аттракционов, где гоняли на автодроме и стреляли в тире. Туве разгружает продукты. Патриция с Даниелой сражаются из-за подаренной мною книжки. Я отодвигаю в сторону игрушечного пингвина и огромную банку арахисового масла, включаю диктофон и прошу Линуса рассказать о своем детстве.

– Я мало что помню из своего детства, – откликается он скучным голосом.

– Как так? Прошло всего несколько лет!

– Спроси Туве. Я плохо запоминаю имена, лица, что я делал. Я даже наши телефонные номера обычно у нее спрашиваю. Я помню правила, помню, как все организовано, но не помню подробностей, в том числе подробностей своего детства. Я не помню, как что было, что я думал, когда был маленький.

– Ну, например, у тебя были друзья?

– Мало. Я никогда не был особенно общительным. Сейчас я стал намного, намного общительнее.

– Ну, вспомни, как ты жил. Скажем, вот вы с сестрой в воскресенье утром пошли куда-нибудь с родителями?

– Мои родители разошлись к тому времени.

– Сколько тебе было, когда они разошлись?

– Не знаю. Лет шесть. Или десять. Не помню.

– А что вы делали на Рождество? Помнишь?

– Смутно помню, как мы надеваем парадную одежду и едем навестить папиного папу в Турку. То же самое на Пасху. Больше ничего особенного не помню.

– Каким был твой первый компьютер?

– Это был знаменитый VIC-20, который купил мой дедушка по материнской линии. Его привезли в коробке.

– В большой? Как коробка из-под лыжных ботинок?

– Примерно.

– А дедушка? Что ты о нем помнишь?

– Это был мой самый близкий родственник, наверное, но я… Ну ладно. Он был полноватый, но не толстый. Лысел. Задумчивый такой, как рассеянный профессор. Он ведь и был рассеянным профессором. Я часто сидел у него на коленях и набивал его программы.

– Ты помнишь его запах?

– Нет. Что за странный вопрос?

– У каждого дедушки есть свой запах. Дешевого одеколона. Бурбона. Сигар. А какой запах был у твоего?

Не знаю. Я ничего не замечал, потому что был занят компьютером.