Голубятня: Батори как зеркало истории Сергей Голубицкий

Голубятня: Батори как зеркало истории

Сергей Голубицкий

Опубликовано 31 октября 2011 года

В последний день октября я заварил очень густое повидло. True multitasking, так сказать ?

По наивности ли, а то и просто по неведению мне в упрек регулярно (не реже раза в месяц) ставят «несостоятельный» творческий метод: мол, сначала Старый Голубятник придумывает теорию, потом под нее подгоняет действительность. И это, якобы, вредит той самой действительности. Ее потугам на объективное представление.

На самом деле метод мой выстрадан по меньшей мере четвертью века интенсивных и болезненных творческих исканий, которые начались еще в начале 80х годов и обрели узнаваемые сегодня контуры в процессе написания диссертации. Переломным моментом стало одно из эссе самого любимого моего румынского писателя Марина Преда, в котором он предсказывал (в конце 70х) скорую гибель художественной литературы в ее классическом виде.

Марин Преда утверждал, что через 10-15 лет люди просто утратят интерес к чистой авторской выдумке. Тому высосанному из собственного воображения винегрету из ходульных персонажей (чья ходульность прячется за жупел якобы «типичного образа»), тем дебильно невменяемым сюжетам (еще хуже — остросюжетам), которые автору мнятся актуальными и захватывающими. Короче читатели ближайшего будущего по мнению Марина Преды не то чтобы разочаруются, а банально притомятся от столетий поглощения проприетарно-авторского бреда. И возжелают нового.

Какого нового? Марин Преда тогда же, в конце 70х, дал свой рецепт: художественная литература должна основываться на переосмыслении исторической реальности!

Когда я познакомился с этим теоретическим эссе Марина Преда в 80х, я просто понял: вот он, мой путь в литературе. Сегодня, оглядываясь по сторонам, могу добавить: Преда был гениальным провидцем! Почему? Потому что сегодня ничего кроме предсказанной им вариации художественной литературы практически не существует (тополи-маринины, разумеется не в счет: мукулатура как не была литературой 300 лет назад, так не является и сегодня).

Одним из первых взорвал одновременно историю и художественную литературу Умберто Эко (романом «Имя розы»), за ним повалила даже не волна, а лавина: все эти альтернативные истории, антиистории, антиутопии, фэнтэзи — всё без исключения иллюстрирует гениальное предвидение Марина Преда.

С философской точки зрения теория румынского романиста выглядит тривиальной: переосмысленная художественная реальность, лежащая в основе литературы нового типа — не что иное как материализация основного механизма для запуска любого социального мифоканона. Эту тему я избороздил вдоль и поперек в своей диссертации, поэтому за деталями отсылаю всех любопытствующих к лучшему тексту, который я написал за всю свою жизнь. Здесь же ограничусь лишь маленькой цитатой из замечательного знатока античной культуры Феохария Кессиди: «Миф возникает из потребности компенсировать то, чего люди лишены, и из представления о возможности такой компенсации. Чего-либо невозможного для мифа не существует. Оба вида мифов (древние и современные — С. Г.) представляют собой «прорыв» судьбы, освобождение от оков бытия и внешней необходимости, являются преодолением противоположности между мечтой и действительностью, между желаемым и возможным, равно как между реальным и идеальным, вечным и временным, всеобщим и единичным и т.д. в воображении и с помощью воображения».

При таком раскладе переделка художественной литературы была лишь вопросом времени. Эпоха интернета создала новый тип человека: гиперактивного нетизана. Нетизану не интересно осуществлять прорыв судьбы в тоскливые фантазии писателей, слепленных из такого же теста, что и он сам. Нетизану хочется стать агентом Великой Истории.

Именно эту потребность и обслуживает художественная литература новой эпохи, предлагающая читателям возможность осуществить судьбоносный прорыв в биографии королей, диктаторов, героев и серийных убийц. То есть исторических персонажей. Якобы, исторических.

Почему «якобы»? Тут мы подступаем к самому интересному, ради которого я, собственно, и заварил сегодня культур-повидло. Заодно, отвечу всем противникам моего метода «подгона реальности под теорию».

Не буду крутить вокруг да около, и сразу беру быка за рога: вы думаете, история существует? Дудки! Ее нет. Это фикция и химера. Это самое величайшее заблуждение и самый величайший обман, с каким только приходится иметь дело человечеству.

Причин для фиктивности истории (впрочем, будем называть вещи своими именами до конца: фальсификации истории, чего там!) — миллион с гаком. Начиная от чисто метафизической невозможности воспроизвести и ретранслировать время, растворившееся в прошлом (в результате этой невозможности мы всегда имеем пересказ — аудио, текстовый, визуальный — истории, а не саму историю), и заканчивая бесконечным клубком социальных интересов (семейных, клубных, общинных, национальных, имперских, религиозных), под которые подгоняется и переписывается история.

И началось это не вчера. Так было всегда. Испокон веков. Всегда. Века перевранной, переосмысленной, отцензурированной истории. Тонны лживых хроник и летописей, в которых ретивые и ангажированные (князем, принципалом, королем, царем, визирем, патриархом, папой римским, внутренними религиозными представлениям о том, КАК НАДО и т.д. до бесконечности) летописцы перевирали и переписывали историю, как считали нужным. Тысячи «достоверных» картин и портретов, на которых изображенное имеет к реальности в разы меньшее отношение, чем самая кондовая фотожаба.

Самый простой эксперимент для подтверждения истинности моих слов: откройте википедию на статье «Габсбурги». Вроде не последний род в истории человечества, не правда ли? А теперь кликайте на именах представителей династии начиная с новейших времен: Карл I — замечательно: есть даже фотография. Его отец Отто Франц — тоже фотография. Карл Людвиг, Франц Карл, Франц II, Леопольд II, Франц I, сын Леопольда Иосифа... Еще полдюжины поколений и всё — приехали: ни единого изображения, ни единой точной даты, ни единого исторического документа, подтверждающего само существование полумифических фигур истории.

Рубеж даже для иллюзии исторической достоверности — XIV — XIII века, глубже — бред, сказки и тишина.

Еще один — очень выразительный и красочный пример. Всю прошлую неделю я изучал биографию «кровавой графини», «чахтицкого чудовища» Эржебеты Батори. Зачем? Ума не приложу. Что-то, однако, меня заинтересовало в истории самой страшной серийной убийцы, вошедшей даже в книгу рекордов Гиннесса.

Оказалось, что потратил время не зря: практически каждый факт жизни Эржебет Батори, самой богатой венгерской дворянки XVII века, в должниках которой числился даже король Матвей Габсбургский, — чистейшей воды домысел. На Эржебет повесили 650 девственниц, чью кровь графиня, якобы, сцеживала с помощью железной девы и затем в ней купалась ради поддержания вечной молодости!

Первым (лишь в 1984 году) воззвал к исторической справедливости венгерский историк Ласло Надь, который указал на датировку всех без исключения «фактов» биографии Эржебет Батори: XVIII — XIX века! А начался кровавый навет с желания паладина Турзо прибрать себе земли Батори: пошли подтасовки, пародии на суд, народная молва, слухи, общественное осуждение, колдовство, связи с ведьмами — на что только не пойдешь ради хорошей земли и недвижимости!

Вы не поверите, но даже жуткую «средневековую железную деву» (панцирь с шипами вовнутрь) придумали то ли в конце XVIII века, то ли в начале XIX! Зато сколько ужасов нагородили.

Предлагаю читателям эксперимент. Скачайте два фильма — французский «Графиня» (режиссер, сценарий и исполнительница главной роли Жюли Дельпи, 2009 год) и «Батори» (режиссер чех Юрай Якубиско, 2008 год) — и посмотрите внимательно. Первый фильм эксплуатирует дьявольскую легенду Эржебет, слегка приукрашенную любовными оправданиями, второй построен на версии Ласло Надь и представляет графиню Батори кем-то средним между ангелом и Жанной Д’Арк.

Посмотрите оба фильма и поделитесь на форуме впечатлениями. Меня интересует лишь один вопрос: какая версия вас убедила больше и почему? Свое отношение приберегу до обсуждения.

Короче говоря, из всего сказанного делаю только один вывод: в ощущениях у нас нет никакой «реальности», которую я (как всякий художник) якобы подгоняю под собственные теории. А что есть? Только эти теории и есть! И ничего больше. Наш мир — это кривые зеркала, составленные из мириада теорий. Частных, получастных, разделенных малыми и большими группами людей, классов, партийных геноссе и представителей религиозных сект.

К оглавлению