Степан Пачиков (Evernote)

Степан Пачиков

(Evernote)

Evernote – онлайн-сервис записи и поиска заметок. Сохранять на сервисе можно практически любой контент – от веб-страниц до диктофонных записей и документов различных форматов. Доступ к данным возможен с десктопа, iPhone, Android и WM-смартфонов. Бизнес-модель основана на модели freemium, когда базовый функционал бесплатен, а за дополнительные услуги взимается плата. На сегодняшний день сервисом Evernout пользуется более четырнадцати миллионов человек во всем мире.

Родился в 1950 году в удинской деревне Варташен, в Азербайджане. Обучался в физико-математической школе при Новосибирском государственном университете. Затем учился на механико-математическом факультете там же. Окончил факультет экономической кибернетики Тбилисского государственного университета, а также аспирантуру при МГУ. С 1980 года – старший научный сотрудник Академии наук СССР. В 1986 году организовал московский городской детский клуб «Компьютер». В 1988 году организовал компанию, которая впоследствии получила название «ПараГраф», занимавшуюся разработкой программного обеспечения. Затем компания была продана корпорации Silicon Graphics, в которой Степан занимал должность вице-президента с 1997 по 1998 год. В 2005 году выступил в качестве основателя и главного архитектора сервиса Evernote, который предназначается для хранения и систематизации пользовательской информации различного содержания. Женат, имеет троих детей. Увлекается фотосъемкой. С 1994 года большую часть времени живет и работает в США.

Если Антон Носик – старожил Рунета, то правильно определить статус и степень значимости Степана Пачикова еще сложнее. Он с коллегами, так же как Александр Галицкий, интервью с которым вы читали в этой книге раньше, строил тот фундамент, на котором впоследствии развивался российский веб и высокие технологии в целом.

– Тех, кто приходил в интернет в 90-х годах прошлого века, с уверенностью можно назвать ветеранами русского IT. Но герой сегодняшнего выпуска начинал свою деятельность, когда интернета еще не было. Это основатель знаменитой компании «ПараГраф», а также основатель и совладелец популярного облачного сервиса Evernote Степан Пачиков.

Степан, в конце 80-х вы занимались софтом для крупных компаний. Если я правильно понимаю, первым крупным проектом, в котором вы участвовали и который известен до сих пор, является Newton от Apple, да?

– Да. 28 июня 1989 года мы организовали «ПараГраф», до этого у нас был небольшой кооператив «МикроКонтур». Мы стали разрабатывать программу по распознаванию рукописного текста. Это очень смешная история, потому что сильная команда людей, которая тогда собралась вокруг меня, долго обсуждала, чем бы заняться. Мы написали список примерно из двадцати интересных задач, включая задачу по определению по форме яйца, кто будет – курица или петух. В итоге мы решили заниматься распознаванием рукописного текста «по бедности», потому что пришли к выводу, что для этого, кроме бумаги, ручки и головы, ничего не нужно.

– Курицы вам не заплатят. (Смеется.)

– Мы позанимались курицей, но вскоре убедились, что задача, скорее всего, не имеет решений и что по форме невозможно это определить. Мы стали заниматься распознаванием текста. Мои друзья ко мне приставали с вопросом «Степан, зачем нам заниматься ерундой, ведь через десять-двадцать лет все будут печатать на клавиатуре и разучатся писать от руки?» Моя жена психолог, и так получилось, что я часто читал великого психолога Пиаже. Я убедил своих друзей в том, что рукописание – очень важный механизм развития детского интеллекта. Что японцы и китайцы потому такие умные, что у них иероглифы, которые долго писать.

Мое первое ви?дение было таковым, что мы сделаем программы, чтобы мотивировать детей с детства красиво и аккуратно писать, заниматься каллиграфией, а продавать их будем родителям под тем предлогом, что это сильно улучшает интеллект их детей.

– В те времена каллиграфия в рукописном распознавании особенно была важна, поскольку иначе программа не могла распознать текст?

– Да. Главной задачей было мотивировать детей писать, а не печатать. Мы этим занимались, мы представили свой проект на COMDEX в конце мая – начале июня 1990 года. Так получилось, что мы были первой и последней советской фирмой, имевшей свой стенд на COMDEX. Кто не знает, COMDEX – это самая известная, самая престижная компьютерная выставка в мире в то время. Тогда Горбачев впервые приехал в США. К нашему стенду была огромная очередь, у нас брали интервью. Мы тогда получили довольно хороший пиар, и нас заметили Apple и другие компании.

– Как вы оказались на COMDEX? Как советская фирма во времена «железного занавеса» сумела проникнуть туда?

– У нас был американский партнер. Основные деньги, которые он вложил, – оплата нашей поездки на COMDEX, закупка стенда. Это была его идея. Так мы оказались на COMDEX, что очень сильно помогло «ПараГрафу». Мы фактически стали единственной известной в Америке российской компьютерной фирмой.

– Учитывая тот пиар, который вы получили на волне горбачевомании, это и было поворотным моментом, который привел к дальнейшим контрактам.

– Успех – это всегда комбинации. Никогда не бывает одного-единственного фактора. Это комбинация горбачевомании, того, что мы оказались в нужное время в нужном месте, некоторых моих способностей к бизнесу, правильному пиару.

В итоге мы оказались в Кремниевой долине, встретились с Ларри Теслером из Apple, который руководил проектом Newton, показали ему нашу демоверсию. Была очень смешная история, когда они долго писали, а наша программа ничего не распознавала.

– Тогда они сказали: «Конечно, берем»?

– Тогда я им сказал, что у нас не было словаря английского языка, а словарь используется для понимания слов. У кого-то из моих друзей был диск с песнями Beatles, и мы написали простенькую программу, отсортировали все слова в песнях по алфавиту. С тех пор я знаю, что в их песнях 4700 слов. Мы использовали этот словарь для распознавания. Тогда Ларри Теслер стал писать слова из песен Beatles, которые все знают наизусть, и стало все распознаваться, вот тогда мы произвели на них правильное впечатление.

– Повстречавшись с вице-президентом, вы сразу заключили контракт и переехали в Америку?

– Нет. Это было очень смешно. Apple предложил нам очень простой и очень смешной контракт. Они предложили нам заплатить 75 тысяч долларов за то, что мы разрешим их сотруднику прилететь в Москву и посмотреть на нашу фирму.

– Забавно.

– Вы не забывайте, что это был 90-й год. Apple делает амбициозный и очень важный проект, очень секретный, и мы про него ничего не знали до тех пор, пока Newton не вышел. Это была огромная ошибка Apple.

– Ошибка была в том, что они не рассказали, или в том, что они делали?

– В том, что не рассказали, потому что мы делали программу вслепую, мы не понимали, для какого устройства она делается. Все кончилось тем, что их сотрудник приехал в Москву, убедился, что мы реально существуем. Они боялись, что мы исчезнем в один прекрасный день, поэтому сотрудник Apple провел довольно много времени у нас. Он убедился, что есть реальные люди, что это реальная команда, что у нас есть помещение, компьютеры, боевой дух. Главное – это то, что он увидел реальных людей, которых невозможно подставить.

– В чем была логика привлечения русских программистов? Тогда Россия была проблемной точкой мира для них.

– Они не привлекали русских программистов. Они делали устройство, для которого требовалось решение, а решения у них не было, оно было у нас.

– Ваше решение было уникальным?

– Да. Мы тогда – впрочем, и сегодня – были и остаемся единственными в мире, кто умеет распознавать смешанный (слитный и раздельный) рукописный текст. Вы, наверное, знаете, что технология, которую использует Microsoft в наладоннике, – это та же самая технология, что была в Apple Newton. Microsoft ее выкупил в 1999 году и положил в основу своей технологии распознавания. Я всегда в шутку говорю, что это очень легко проверить. Достаточно на любом Windows-устройстве написать фамилию «Пачиков» любым мало-мальски разборчивым почерком.

– Она распознается?

– Да, потому что программа распознает фамилии всех ключевых сотрудников фирмы.

– Хорошо. Вернемся к вашей карьере. Я читаю о том, как вы переходили из статуса в статус, из амплуа в амплуа, и хочу понять, кем вы себя больше чувствуете: философом, программистом, бизнесменом? Кто вы?

– Легче сказать, кем я точно не являюсь. Я точно не являюсь программистом. Последний раз я программировал где-то в 1987–1988 годах, когда работал в Академии наук и делал модель мировой экономики. Реальным программистом я не был никогда. Я умел программировать, но я не программист.

– И программным архитектором вы не были?

– Нет, не был. Если взять ситуацию, когда я работал в Академии наук и строил программы для себя, то я делал архитектуру, но это была простенькая архитектура для собственных нужд.

Я, наверное, бизнесмен, потому что занимался бизнесом последние двадцать лет: я руководил фирмами, командами, вел переговоры, подписывал документы. Сказать, что я хороший бизнесмен, я не могу. Я думаю, что я бизнесмен средней руки. У меня есть какие-то плюсы: например, я хорошо умею вести переговоры. У меня довольно много минусов: я феноменально не выношу аналитических документов.

Я очень долго считал себя кибернетиком, я люблю думать в терминах систем. Для меня понятие системы, гомеостаза было фундаментальным. Я в них так верю, как будто я сам их изобрел. Я очень долго считался кибернетиком – человеком, который мыслит системно. С некоторых пор я стал говорить, что я антрепренер. Я помню, как Эстер Дайсон в свое время меня «обидела». Когда она со мной познакомилась, она написала про меня очень смешную фразу. Она написала, что Степан Пачиков – визионер, который маскируется в одежде бизнесмена.

Я тогда жутко обиделся, потому что хотел, чтобы она видела во мне бизнесмена. Я тогда не понимал, какой глубокий комплимент она мне сделала. С тех пор я свыкся с мыслью, что я визионер и антрепренер – человек, который любит придумывать новые бизнесы, начинать и раскручивать их, но предпочитает, чтобы кто-то другой доводил их до конца.

– Тем не менее вы немало побыли операционным менеджером, и сделки, которые проходили по вашим компаниям, исчисляются сотнями миллионов долларов.

– Да, я был операционным менеджером, я подписывал много контрактов. Сотни миллионов – это, наверное, небольшое преувеличение. Контракт на самую большую сумму, который я подписал, – контракт на продажу «ПараГрафа» Silicon Graphics. Мне сложно назвать точную цифру по некоторым причинам. Сделка проходила в акциях Silicon Graphics, стоимость которых сильно менялась, но на момент подписания сумма была 87 миллионов. Это самая большая сделка, которую я подписывал в своей жизни. Я надеюсь, что Evernote будет стоить в десятки раз больше.

– Восемьдесят семь миллионов – это и был ваш cash-out?

– Нет. В тот момент моя доля в фирме была намного меньше двадцати процентов. Треть этой суммы ушла ключевому инвестору, чуть больше трети этой суммы ушла сотрудникам. Я получил около десяти миллионов, но эта сумма была в акциях Silicon Graphics. Когда я получил эти акции, они стоили 29 долларов, а когда я продал последние 200 тысяч акций, я их продал по 50 центов. Слухи о моем сказочном богатстве сильно преувеличены.

– Как свидетельствуют документальные источники, Evernote вы задумали в 2002 году.

– Нет такого дня, когда я сел и задумал. Я об этом думал все больше и больше по мере того, как понимал, что мне лично не хватает возможности все помнить. Мне не хватало персонального дневника, в который я бы мог записывать все, начиная от анекдотов, заканчивая любимыми рецептами. В 2002 году была первая попытка зарегистрировать фирму и начать писать первые прототипы. Юридически фирма была зарегистрирована в 2005 году, до этого были разные прототипные варианты.

Я уже два года вынашиваю идею нашей новой фирмы, и только месяц назад я ее зарегистрировал.

– Какое у нее название?

– Travelling Light – путешествие налегке. Для того чтобы путешествовать по миру, ничего, кроме телефона, не нужно. Я завел разговор об этом с одной-единственной целью: показать, что процесс зарождения фирмы и идеи – это не конкретный день. Иногда бывает стартовая точка. Например, я помню, что наш самый знаменитый проект о создании машины времени, для того чтобы дети могли путешествовать в прошлое, я придумал 15 января 1993 года в половине одиннадцатого вечера.

– Откуда такая точность?

– Это был ключевой момент в моей жизни. Я надолго его запомнил. Это связано с массой вещей, в том числе и с личными делами. Этот проект я придумал в этот день. Каждый раз в этот день вечером я даже выпиваю. Проект, конечно, не был реализован в том виде, в котором я хотел, хотя в принципе Second Life является отдаленной пародией на него.

– Вы затронули интересную тему, касающуюся времени подготовки идеи, ее вызревания. Для молодых людей время вашей карьеры – это время жизни, и периоды вызревания идеи в несколько лет – это некоторая экзотика. Для меня это тоже экзотика, потому что относительно вас я молодой человек.

– Мне шестьдесят лет.

– Мне тридцать три. Разница практически в два раза. Вызревание в несколько лет – это огромные куски жизни, за которые происходит довольно много изменений. Насколько они обусловлены?

– Молодость – вещь замечательная. В молодости людям свойственно нетерпение, желание жить быстро. Я помню, когда моему сыну было двенадцать-четырнадцать лет, он говорил, что к девятнадцати годам будет миллионером, а к двадцати уйдет на пенсию. В молодости хочется все быстро, в молодости кажется, что два-три года – это чудовищный срок, что ждать невозможно. С возрастом приходит мудрость. Начинаешь понимать, что времени все больше и больше. Когда мне шестьдесят лет, я могу позволить себе подождать, дать вызреть идее. Зачастую это вопросы личного темперамента. Я много раз убеждался, что если идея хорошая, то лучше дать ей вызреть. Если есть время и нечего делать, то можно заняться ею сразу. Так получилось, что этой идеей я заниматься не мог, потому что был Evernote, нужно было сто процентов сил тратить на него. У меня эта идея была в бэкграунде.

– Вопрос обдумывания идеи – это важный момент в создании проекта?

– Да, я тугодум. Мне нужно думать, обсуждать. То, что мне кажется потрясающим, восхитительным и умным сию секунду, завтра может показаться полной ерундой. Мне нужно все обсудить с женой, друзьями, детьми. Мне важно мнение других людей, их реакция.

– Перейдем к Evernote. Концепция Evernote – замена человеческой памяти, которая стала безразмерной и крайне удобной с точки зрения почти моментального доступа ко всему тому, что в ней хранится. В чем для вас главная инновационность Evernote? В чем его фишка?

– Это хороший вопрос. Главное в Evernote – это то, что в него привнес наш нынешней CEO – Филл Либин, у которого, когда мы с ним познакомились, была очень близкая и очень похожая идея. Он не случайно согласился возглавить фирму. Поскольку идея ему очень нравилась, он привнес в нее не просто расширение человеческой памяти, а идею памяти в облаках. Вы не просто имеете всю нужную информацию, но она еще хранится в облаках и доступна везде, где бы вы ни были.

Главная фишка Evernote в том, что он с самого начала был рассчитан на разнообразную информацию, на то, чтобы можно было сваливать туда все. Когда я готовился к этой передаче, я записывал туда свои мысли, читал интернет, сбрасывал туда какие-то фразы, цитаты. когда я увидел смешной анекдот, скопировал его, в статье прочитал про хорошую книгу, тут же переписал ее название, прочитал статью про чай, записал в Evernote сорта чая, которые мне должны понравиться. в Evernote записано то, что мне нужно сделать.

У меня там хранится много разнообразной информации. Что такое память? Это возможность быстро и легко что-то запомнить, это возможность что-то быстро найти, когда тебе это нужно. Казалось бы, ты очень много знаешь про то, что ты ищешь. Ты помнишь, что это была бумажка, на которой красными чернилами вверху записан телефон, эту бумажку ты писал в Париже лет пять назад, писал ты ее по-русски. Как ее найти? В Evernote можно очень быстро сузить поиск. У меня в базе Evernote около десяти тысяч заметок. Если я наберу «покажи мне все рукописные заметки, сделанные пять лет назад на русском», то их останется пара десятков, если я добавлю слова «в Париже», то я ее найду.

Любое событие абсолютно уникально описывается временем и местом. Два разных события не могут произойти в одном и том же месте в одно и то же время. В Evernote у каждого нового события есть штамп, где он был сделан и во сколько. Это очень важно. Уникальным является то, что это расширение человеческой памяти и что это хранится в облаке.

– Вы являетесь евангелистом этой идеи, вы о ней увлеченно рассказываете. Ваши потенциальные конкуренты, например Google, закрыли свой проект Google Notebook. Microsoft со своим OneNote не очень активно развивается в этом направлении. Может быть, только вы в этом видите большое направление, а на самом деле это не очень нужно?

– Программ, которые в той или иной мере решают проблему записывания мыслей, не десятки, а сотни. Вы не хуже меня знаете, что практически любая программа имеет всякие стикеры, что все люди записывают себе что-нибудь куда-нибудь, есть всякие дневники.

Когда я начинал делать Evernote и пытался поднять деньги, то меня спрашивали: «Зачем это?» Есть Outlook, надо что-то запомнить – пошли себе самому письмо. Как вы знаете, и в Outlook есть заметки. Если вы откроете любой Mac, у вас будет стандартная программа с заметками. Программ, которые пытаются решить эту проблему, сотни.

Другое дело, что они мыслят в терминах «зачем человеку больше 100–150 заметок?». Все они рассчитаны на небольшое количество, там можно записать, что нужно сделать, записать какую-то мысль. Они не построены как фундаментальная база данных.

С другой стороны, баз данных тоже очень много. Evernote – это тоже база данных, но обычная база данных обладает двумя недостатками. Во-первых, слова «база данных» пугают, отталкивают. Во-вторых, эти слова у всех ассоциируются с mainframe, БЭСМ и так далее. Людей, которые пытались решить эту проблему, много. Вернемся к главным вопросам. Почему Google закрыл свой проект? Я думаю, что они закрыли его по той же причине, по какой Google закрывает другие свои проекты. Они эти вещи делали несерьезно. Это как с Google Wave. Кому-то пришла в голову эта идея, начальство сказало: «Супер! Вот тебе бюджет. Занимайся этим». Это не было хорошо продуманным проектом. Они поиграли-поиграли и увидели, что многое сделано там неправильно и проще закрыть проект, чем все это настраивать.

– Если вы говорите, что Evernote будет развиваться до сопоставимых с Google масштабов, значит, они ошиблись?

– Главная цель Google – облегчение поиска в интернете. Есть понятие «теорема существования», есть много замечательных рассказов на эту тему. Если вы знаете, что гайка, которая вам нужна, есть у вас где-то в гараже, то ее легче найти, чем если вы не знаете, есть она там или нет.

Разница между поиском в Google и поиском в Evernote очень большая. Когда вы ищете что-то в интернете, вы не знаете, есть оно там или нет. Когда вы ищете что-то в Evernote, то вы знаете, что это там есть. Я всегда был фундаментальным противником любых автоматических записей в Evernote. Я говорил, что если в Evernote записывать что-то против моей воли, то я не буду знать, есть там это или нет. В этом случае наш поиск теряет смысл. Evernote – это записи, которые вы делаете сознательно, вы считаете, что они могут вам когда-нибудь пригодиться.

– Иными словами, Google Notebook – это эксперимент, который лишь отдаленно напоминал Evernote? Закрылся он как не очень удавшийся?

– Неправильно будет, если я начну обсуждать, что и как сделал Google. Я всегда считал, что ни один нормальный человек не откажется от удобного и легкого способа улучшить свою память. Любой человек хочет блистать знаниями, остроумием, любой человек хочет помнить элементы своей жизни. Я бы отдал большую часть своего состояния только за то, чтобы у меня 30–50 лет назад появился Evernote.

Если бы у меня 50 лет назад был Evernote, то огромное количество вещей, которые я сегодня уже забыл, я бы помнил, начиная от фамилий, имен и шуток моих любимых друзей, заканчивая тем, что и с кем когда происходило. Самое большое горе моей жизни – это то, что у меня не было Evernote, когда я был молодым.

Когда мне сейчас все начинают говорить, что Evernote нужен тем, у кого ухудшается память, я говорю, что Evernote для молодых, потому что только у молодых есть шанс через 20–40 лет с гордостью сказать, что у них все записано, что у них есть дневник их жизни.

– Если закрываются проекты в сходной нише, то, возможно, ниша не так перспективна, особенно если это делает большая компания с именем. Не согласны?

– В свое время была замечательная фирма, которая делала планшетные компьютеры. Вы ее даже не помните, наверное, потому что это было в 90-х годах, а вам тогда было лет десять.

– Да, мне тогда было не до этого.

– Microsoft, мягко говоря, позаимствовал идею планшетного компьютера и построил операционную систему, про которую вы тоже уже забыли. Какое-то время Билл Гейтс носился с идеей таблетки. Он выступал с ней на всяких шоу, показывал ее. В конце прошлого века масса людей говорила о том, что все будущее двигается в сторону планшетных компьютеров, но все они вскоре сдохли. Были ниши, где они какое-то время существовали, но реально планшетные компьютеры сдохли. Сейчас пришел Стив Джобс, показал всем iPad, и началось сумасшествие: каждый день 10–15 фирм сообщают о том, что они выпускают таблетки. Это проблемы времени и качества. Был Newton, он умер, зато сейчас появился iPhone, iPad, которые делают массу вещей лучше. Какие-то проекты и идеи иногда опережают свое время, а какие-то делаются не так.

– Evernote открылся в Америке. Насколько ваши позиции сейчас сильны? Какие цифры можно озвучить с точки зрения статистики по пользователям?

– Я уже два года не руковожу фирмой, скоро будет три. Я член правления, в меру сил я помогаю решать разные вопросы, но реально фирмой я не руковожу, поэтому какие-то вещи я могу не знать. Количество наших пользователей приближается к 14 миллионам. Половина или больше половины наших пользователей находятся в США. Вторая по популярности страна – это Япония. Мы также популярны в Англии и Германии. Недавно мой брат приехал из Берлина и сказал, что в отеле постоянно крутили рекламу Evernote. Видимо, это был английский канал. На наше удивление, мы все больше и больше популярны в Австралии. Мы сейчас активно осваиваем Латинскую Америку, в частности Бразилию.

– Какой сейчас процент платящих клиентов?

– В New York Times какое-то время назад было подробное интервью с Филом на тему построения нашей бизнес-модели. Это очень интересная информация. Когда люди подписываются на Evernote, они подписываются, смотрят и в течение какого-то времени примерно две трети людей отпадают, но оставшиеся – люди, которые все больше и больше втягиваются.

В этот момент срабатывает такой механизм, что когда у вас 200–400 заметок, вы все больше и больше начинаете понимать преимущества Evernote. Примерно полпроцента в первый месяц переходят на оплату, примерно через четыре месяца эта цифра сильно увеличивается, и к концу года четыре-пять процентов людей начинают подписываться на платный сервис. Это не старые данные, эта статья была опубликована месяц назад.

Ситуация периодически улучшается, потому что появляются новые платформы, новые функции. Например, один из сильных мотивов переходить на платную версию – это то, что только платная версия поддерживает локальную базу данных в iPhone. Это очень важно, потому что, когда все ваши заметки размещаются локально, вы имеете к ним доступ отовсюду.

– Evernote окупается?

– Что такое окупаемость?

– Я имею в виду операционную окупаемость.

– Есть переменные и постоянные расходы. Переменные расходы – расходы, связанные с появлением каждого нового пользователя. Как только вы подписались, вам нужно место на сервере, полоса пропускания, техподдержка и так далее. Постоянные расходы – расходы, связанные с развитием бизнеса, маркетингом.

Что касается переменных расходов, то мы давно окупаемся. Мы давно находимся в положении, когда каждый новый пользователь нам выгоден. Что касается прибыльности фирмы, то пока она неприбыльна. Мы лишь недавно объявили, что закрыли очередной раунд финансирования (один из последних или последний). Мы подняли довольно большую сумму. Инвесторы, которые их вложили, очень рассчитывают, что мы через разумное время будем не просто прибыльной и окупаемой фирмой, но и что мы станем по-настоящему дорогой фирмой. Я на это тоже надеюсь.

– Совокупно был инвестирован не один десяток миллионов долларов?

– К настоящему времени инвесторы во главе с фондом Sequoia вложили в компанию около пятидесяти миллионов долларов. Какие-то деньги в свое время вложил я лично. Их тоже нужно считать инвестициями. Я думаю, что некоторую часть денег, которые мы подняли, я в свое время потратил не самым разумным образом. В первые годы я метался, шарахался, пробовал так, пробовал этак. Как любой российский бизнесмен, я сильно отличался несфокусированностью.

– Другие модели монетизации кроме той, которая сейчас работает (Freemium, то есть модель, когда базовый функционал предоставляется бесплатно, а премиум за деньги), использовались?

– Рассматривались и другие способы монетизации. Это наша основная модель, на которую мы делаем ставку. Мы планируем выкатить эту модель на вершину успеха. Конечно, мы рассматриваем другие модели, мы их не сбрасываем со счетов. Мир очень динамичен, все может измениться. Может, через два-три года выяснится, что есть еще более интересная модель.

Бизнес тем и интересен, что, как только все начинают бежать в одну сторону, находится два-три человека, которые все делают по-другому и добиваются успеха. Мир бизнеса динамичен, и все возрождается. Идеи, которые умерли десять лет назад, сегодня вдруг становятся востребованными.

Сегодня Freemium-модель – наша основная модель. Мы в нее верим, мы сфокусировались на ней и пытаемся ее раскрутить. При этом мы не исключаем никаких других интересных моделей.

– Сейчас перейдем к вопросам слушателей, которые были заданы в моем блоге по адресу Spiridonov.ru. Не все вопросы касаются Evernote, некоторые слушатели хотят использовать вашу мудрость.

– Я уже сказал, что с возрастом приходит мудрость, но иногда возраст приходит один. Я надеюсь, что мудрость у меня есть.

– Один из пользователей советует перерисовать логотип Evernote, потому что изображение слона с опущенным хоботом – к неудачам, а с поднятым вверх – к удаче. Так верят в Индии.

– Нет, мы не будем перерисовывать лотогип. Наш слон всем очень нравится. Мне доставляет особое удовольствие каждый вечер, когда я смотрю телевизор, видеть рекламу и считать, сколько раз наш слон появится в рекламе iPhone. Недавно мой сын сказал, что в магазинах Apple iPad выставлен с фотографией слона. Слон нам очень нравится, и менять его нет смысла. Слушатель прав, где-то в Индии есть свои собственные поверья, но мы же не в Индии. Если в Индии слон нарисован политически неправильно и из-за этого у нас будут проблемы, тогда будем думать, что делать. Сегодня наш слон всем нравится, и мне он тоже очень нравится.

– А что вы думаете о модели распространения shareware-программ, когда небольшая группа разработчиков написала софт и самостоятельно продает его через интернет? Есть ли у нее будущее?

– Это трудный вопрос, у меня нет стопроцентно точного ответа. Я могу рассказать про себя. Например, я покупаю shareware-программы и плачу деньги, причем я загружаю программу, смотрю на нее, если она мне нравится, то я плачу. Я знаю много людей, которые на этом живут. Можно ли на этом стать миллиардером? Наверное, нет. Можно ли этой моделью обеспечить себе достойное существование? Думаю, что да. Будет ли это основная модель в будущем? Мне кажется, что вряд ли.

– Есть ли какие-то объективные основания не выпускать версию своего программного обеспечения для Linux?

– Объективных причин можно придумать сколько угодно. Мы в Evernote Linux не делаем, его делают другие люди. Причины очень простые, они должны быть понятны с ходу. Это серьезнейшая бизнес-ошибка, которую я допускал в своей жизни, – нельзя делать все и сразу. Надо делать шаги один за другим, постепенно и правильно. Нужно сделать одну платформу, убедиться, что все работает, добиться какого-то успеха, исправить ошибки. Если делать все сразу, то будет плохо. Мы небольшая фирма, мы выбрали себе план действий, вначале мы сделали версию для Windows, потом сделали лучшую версию для Mac, потом привели версию Windows в соответствие с Mac-версией, потом сделали версию для Windows-телефонов, потом для iPhone, потом для Android. В итоге мы будем покрывать все. Сегодня для нас самое главное – это массовый рынок, а массовый рынок – это Windows и Macintosh. Linux не является массовым рынком.

– Пользователи Evernote чаще всего задают вопросы о создании подблокнотов. Будет такая возможноcть?

– Это интересный вопрос. Выскажу свое личное мнение на этот счет. Есть две модели хранения данных. Одна из них папочная, когда у вас есть папки, другая модель – когда на информации висят всякие бирки. Это два разных способа хранения информации. Их сращивать вместе не просто трудно, но часто и вредно.

В свое время я любил говорить, что Evernote – это база данных для ленивых, людей, у которых нет времени сортировать, организовывать, для тех, кто хочет запомнить что-то и чтобы это потом само как-то организовалось и нашлось. Как только мы начинаем загружать интерфейс сложными структурами, люди начинают сходить с ума.

Я считаю, что организация сложной структуры хранения папок неправильна, но это мое личное мнение, и я могу ошибаться. Более того, я могу свое мнение изменить, если меня переубедят. Например, чем больше у меня заметок, тем больше я упрощаю структуру Evernote. Моя задача – запоминать как можно быстрее. Если я буду все это организовывать, то это уменьшит скорость запоминания. Мы будем фокусироваться на том, чтобы вам было легко найти информацию. Наша задача – сделать так, чтобы вы ее нашли. У вас нет задачи создавать сложную структуру из папок.

– Будет ли корпоративная версия Evernone? Очень хотелось бы применять Evernote как инструмент накопления знаний внутри компании.

– Здесь две разные проблемы. Первая – может ли корпорация купить всем своим сотрудникам платную версию Evernote? Мы думаем над этой темой. Есть организационные проблемы, которые, я надеюсь, мы решим. Это проблемы логистики и организации. В этом случае есть свои заморочки с тем, как это сделать аккуратно и надежно.

Вторая часть этого вопроса более сложная. Это вопрос того, могут ли сотрудники корпорации совместно работать над одним проектом. Этот вопрос тщательно дискутируется в нашей компании. Есть свои плюсы и минусы. Главный минус, на мой взгляд, – сильное усложнение интерфейса. Мы думаем на эту тему, ясного и четкого решения у нас пока нет. Мое личное мнение: бесплатно ничего не бывает. Усложнение функциональности всегда приходит с усложнением интерфейса, а для нас сейчас очень важно сделать легкий, простой и понятный интерфейс, чтобы человек быстро запомнил и быстро нашел. Это самое главное.

(Спустя год в Evernote появились групповые аккаунты для консолидации платежей и совместная работа. – М.С.)

– Каким будет Evernote через три, пять, десять лет?

– Можно будет очень легко, практически мгновенно запоминать любую нужную информацию, где бы ты ни находился. Например, ты ведешь машину, и в это время по радио играет твоя любимая музыка, ты хочешь запомнить либо кусочек мелодии, либо то, что сказал диктор, и ты это сможешь сделать.

Я хотел бы, чтобы Evernote был встроен в каждый автомобиль, чтобы я, будучи в машине, мог нажать кнопочку «Evernote» на руле, и нужная мне информация запоминалась. Я хочу, чтобы Evernote стал частью моего автомобиля и был в него хорошо интегрирован. Я еду по красивым местам, я хочу снять видео, не отрывая глаз от дороги, я хочу запомнить, где я был.

Я хочу, чтобы запоминание информации не привлекало к себе внимания. Например, я нахожусь на конференции и хочу запомнить лицо и слова собеседника. Я должен сказать «запомнить», и все это запомнится, даже если событие уже прошло. Я хочу, чтобы Evernote стал частью жизни. Запоминание информации должно быть органичным. Главное, чтобы, когда количество заметок будет исчисляться десятками и сотнями миллионов, легко было находить информацию.

– Система поиска по ключевым словам и отрезку времени должна находить информацию?

– Да.

– В таком случае Evernote станет продолжением не только памяти, но и жизни.

– Да, это главная задача Evernote. Он станет неотъемлемой частью вашей жизни. Это расширение и улучшение вашей памяти. Это то, чего хотят все.

– Спасибо огромное за то, что нашли время пообщаться.

– К вашим услугам.

Степан для меня был и остается примером очень спокойного, взвешенного и мудрого подхода к предпринимательству. Предпринимателю, управленцу крайне важно уметь действовать последовательно – так, чтобы присущая ему энергия не вносила хаос в работы по развитию проекта. Также важно понимать как свои сильные, так и слабые стороны. Отдавать себе в этом отчет и вести дела сообразно сделанным выводам.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.