Глава 9 FM-радио

Глава 9

FM-радио

В 1934 г. Эдвин Армстронг находился на вершине своей карьеры — во всех смыслах этого слова. Из лаборатории на самом верху нового небоскреба Empire State Building, где была антенна, прикрепленная к шпилю здания, профессор Армстронг испытывал новую радиотехнологию, запуская радиоволны к приемникам за несколько десятков миль. Сигнал был чистым и ясным, создавая четкость звука, неслыханную до этого. «Фактические измерения, — пишет Лоуренс Лессинг, историк радио, — показали четкий прием сигнала далеко за линию горизонта (как минимум в три раза дальше), то есть примерно на 80 миль». Армстронг назвал свое изобретение frequ-ency modulation («частотная модуляция»), сокращенно — FM{224}.

Человека, благодаря которому Армстронг оказался в Empire State Building, звали Дэвид Сарнофф, и с ним мы познакомились на поединке Демпси 14 лет назад. Сарнофф был тогда амбициозным молодым топ-менеджером, одержимым новыми технологиями, например радиовещанием. Теперь он стал президентом Radio Corporation of America, самой главной радиокомпании в стране, владеющей NBC — знаменитой вещательной сетью. Таким образом, Сарнофф был самым могущественным человеком в американском радиовещании, единоличным правителем, от которого зависело развитие информационной индустрии. Таким влиянием, как он, обладали лишь единицы, в числе которых значились Теодор Вейл и Адольф Цукор. По сути, он оказался символом массовой культуры, которая формировала вкусы американцев.

Что же до профессора Армстронга из Колумбийского университета, он представлял собой другой архетип — одинокий изобретатель, который уже долгое время воплощал американский подход к инновациям. Трудясь на своем чердаке в Йонкерсе, Армстронг уже заработал славу, открыв три фундаментальные радиотехнологии: регенеративный приемник, сверхрегенеративный и затем супергетеродинный. Первый из них он изобрел еще студентом. Кроме того, Армстронг обладал весьма живым характером — например, в университет он ездил на ярко-красном мотоцикле. В начале 1920-х гг. его очаровала секретарша Сарноффа, и он купил французскую спортивную машину, чтобы кататься вместе с ней. В другой раз, в приливе восторга, он забрался на радиовышку высотой в 120 метров на крыше нью-йоркской радиостанции WJZ. Но самое главное, Армстронг был непоколебимым радиоидеалистом, которому эта технология всегда казалась волшебной и обладающей безграничным потенциалом{225}.

Будучи энтузиастами раннего радио, Армстронг и Сарнофф подружились 1 февраля 1914 г., когда целую ночь принимали сигналы с помощью разработок Армстронга. Впоследствии Армстронг многие годы посылал Сарноффу в этот день поздравительную телеграмму. По сути, именно Сарноффу он был обязан своим изрядным состоянием, поскольку тот в 1920-е гг. убедил RCA купить патенты Армстронга. На заре радиовещания и изобретатель, и бизнесмен могли жить вместе в общем лагере радиоутопизма.

Где-то в 1920-х гг. Сарнофф поручил Армстронгу разработать «маленькую черную коробочку», которая могла бы удалять помехи и искажения из AM-сигнала. Армстронг принялся работать в этом направлении, и теперь, почти десятилетие спустя, у него имелось решение задачи. Однако это была не «черная коробочка», а новая технология передачи радиоволн. Справедливо восхищенный результатами, Сарнофф за счет RCA организовал Армстронгу рабочее пространство в Empire State Building — самом высоком здании в мире, и распорядился обеспечивать ученого всем, что ему понадобится, для совершенствования технологии{226}.

Но по мере того, как шло время и вдохновляющие результаты исследований продолжали улучшаться, Армстронг заметил нечто странное. Руководствуясь личным доверием к Сарноффу, он позволил ему взглянуть на FM. Кроме того, продажа его последнего патента давала компании возможность приобрести и следующий. И то, что он создал, выходило за рамки поставленной задачи. Фактически его изобретение позволяло RCA развить радиотехнологию до ее полного потенциала. И Армстронг был абсолютно уверен, что оправдал самые смелые ожидания Radio Corporation of America. Однако чем лучше становились результаты испытаний FM, тем более уклончиво и сдержанно вело себя руководство RCA.

^{Сравнение технологий AM и FM. Амплитудная модуляция, в отличие от частотной, требовала гораздо большей мощности и при этом создавала куда больше помех}

Прошли месяцы. Армстронгу не терпелось получить ответ: интересует RCA коммерческое развитие FM-радио или нет? По-прежнему наталкиваясь на неопределенную реакцию, однажды в конце 1934 г. он лично встретился с Сарноффом в Rockefeller Center.

— Почему вы так настаиваете? — спросил его Сарнофф.

— Сейчас Депрессия, — ответил Армстронг. — Надо вдохнуть жизнь в радио. Мне кажется, это как раз то, что нужно.

— Да, — произнес Сарнофф, — но ведь это не просто изобретение. Это революция{227}.

Больше он ничего не сказал. Армстронг снова попытался надавить, но тот сменил тему разговора. Тогда ученый возвратился в лабораторию и продолжил испытания, пока его вежливо не попросили вывезти оборудование из Empire State Building{228}. С этого дня и следующие 10 лет Сарнофф и весь остальной сектор AM-вещания косвенно и прямо вели кампанию, нацеленную на то, чтобы представить FM-технологию бесполезной.

За великой консолидацией вещания в 1920-х гг. последовали три важные волны инноваций: механическое телевидение, электронное телевидение и передача FM-радиосигнала. И несмотря на значимость каждой технологии, самое поразительное то, что ни одной из них не удалось сформировать независимую отрасль, способную бросить вызов доминирующему радиотресту (в него входили главным образом RCA, NBC и отраслевые союзники последней — CBS, General Electric и Westinghouse).

На протяжении двух десятилетий (с 1926 по 1946 г.) каждое открытие и стоящий за ним изобретатель один за другим пали жертвами Дэвида Сарноффа и радиобизнеса. История Сарноффа, возможно, самая наглядная в этой книге аллегория эффекта Кроноса, и что привлекает больше всего внимания, так это мощь его особенных методов. Потому что пока Вейл и Цукор консолидировали индустрии путем финансового давления или поглощений, Сарнофф управлял своей империей с помощью правительства, чтобы поставить барьер изобретениям и, таким образом, самому будущему. Преследуя свою цель, радиотрест в совершенстве овладел искусством управления как общественным мнением, так и федеральным регулированием, чтобы нанести ущерб любому потенциальному сопернику. Он осознал истину, которая ускользнула от Western Union в 1880-е гг.: лучшее противоядие от подрывной силы инноваций — это чрезмерное регулирование. То есть отрасль научилась обеспечивать принятие законов по, казалось бы, безобидным и разумным ограничениям, а они становились фатальными для любого оппонента. Фактически пристальный взгляд на 1930-е гг. ясно показывает: ранняя Федеральная комиссия по связям была одним из самых эффективных инструментов доминирования, когда-либо изобретенных отраслью.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.